Феано

Мудрость китая

станет слышно о нем.

Познавший уж знает: всего не утратишь.

А ждать - значит камнем упасть в водоем…

Из Хуан Юэ

Ритмическая версия с перевода В.М. Алексеева

Фазы живописца.

I ЖИЗНЬ В ДУХЕ И РИТМЕ

В тисках ежедневных шесть норм соблюдая,

Жизнь в духе и в ритме важнее всего.

Пред кистью идея парит, все рождая.

Все таинство - там.

Вне картины оно!

Как звук, угнездившийся в струнах гитары,

Как дымка, что станет туманом сейчас,

Так ветер все воет и воет, все мало.

Так плещет и плещет волна всякий час…

В древнейшие свитки мой ум погрузился,

Лишь в ритмах веков он отыщет ответ.

Сроднившись с природою, всюду разлился…

Мне малого нет и огромного нет.

III В ВЫСОКОСТАРИННОМ

К нему подойдешь, но его не уловишь.

Надумай его - не приходит оно…

Добудь его в душу, что сам подготовишь.

Прими да… мгновенно бросай в полотно.

Просматривай речь Золотого Святого,

Иль знаки читай с барабанных камней.

Кругом на горах снег древнейший - основа,

Хранящий в высотах премудрости дней.

Великий философ Наитие знает,

Лишь он осознал это сердцем своим.

Но имя сокрыто его, ускользает…

Так, кто же… поведает все молодым?

VI В БОЖЕСТВЕННЫХ ЧАРАХ

Парят облака - в новых формах драконы.

Весна наступает, деревья в цвету.

Творец Превращений диктует законы

Душе ли, руке моей, я не пойму…

На службу себе мастеров я призвал.

Назвать же из них никого не хочу.

Я в сходстве искусен, талантом не мал.

Эй, образы, смирно! Я вас научу!

Случайно набрел я на это начало,

Но что же добавить к нему соглашусь?

Иные стараются - красок им мало,

Не видя где берег, где брод… Я смеюсь!

XV В СВЯТИЛИЩЕ ДУХА

Коль скоро насытились взор мой и слух,

То душу и руку объемлет восторг.

Взволнован я небом, возвышен мой дух,

Пьянен волшебством я, к чему ныне торг…

Я - сам себе корень, себе я - основа!

Я - классик, историк себе: все одно.

А, если украдкой увижу что снова,

Возьму, пораздумав, в свое полотно.

Я все предоставлю естественным зовам.

«Законы» от них непременно умрут.

Сравню это с песнью, с искрящимся звоном,

С поющим мальчишкой, ныряющим в пруд.

XVI В ЧИСТЕЙШИХ ПРОСТОРАХ

Белеет луна над высокой террасой.

Свет чистым потоком нахлынул на нас.

Уснула лютня в полудреме прекрасной,

Летит аромат - неизвестного сказ…

Журавль, пронзающий тучи в высотах,

Цвет сливы, чей зрак отразился в воде…

И то, что представить нельзя, тайна в нотах,

Представит мне кисть, что держу я в руке.

Могу этой кистью лечить я вульгарность,

Могу и возвысить я чей-то талант,

Уменьшить, раскрыть беспредельную дальность.

Зачем это все? Кто прочтет фолиант…

XVIII В СВЕТЛЕЙШЕ-ЧИСТЕЙШЕМ

Сквозная беседка в воде, в отраженье…

А лотос цветущий - в осенних тонах.

Пурпуровым цветом сияет в движение,

Лазурным мерцает на тихих волнах.

Прекрасная женщина в ярком наряде

Плывет и поет в орхидейной ладье.

Душа замирает с восторгом при взгляде,

Но дух остается все ж верен себе.

Поспорю с цветком этим взором я смелым.

Я в светло-чистейшем плыву, словно стих.

А те, кто марает все красным да белым,

Лишь стыд возбуждают во взглядах немых.

XX В ПРОСТЕЙШЕ-ЧИСТЕЙШЕМ

«Добротная толща не в том, что обильно…

Тщедушно-кривое не в малом живет».

Слова эти сказаны верно и сильно.

Заря в них мелодию Неба поет.

Стремись к простоте перед сложным узором.