Кэрролл Ли, Тоубер Джен

Дети Индиго - 2 (Часть 1)

сказал, что в один прекрасный день я проснусь и постигну, кто я и что я. Он сказал, что моё настоящее имя — Тамалар, а потом добавил, что сам он пришел из созвездия Кита и послан сюда, как и многие другие, чтобы быть учителем для людей.

Дилан назвал также настоящее имя своей матери, но я его не запомнил, ещё в том сне он сказал, что мы с женой тоже оттуда, откуда явился он.

Было это больше восьми лет назад. Сон был таким живым, что я позвонил матери и рассказал ей о нём. Она всё записала — и я ей очень за это благодарен, потому что вплоть до недавнего времени начисто позабыл о случившемся и вспомнил лишь тогда, когда она прислала Дилану письмо и рассказала ему эту историю.

Он прочитал письмо, и я спросил, что он об этом думает, а Дилан ответил: «Классно. Мне нравится» — и побежал играть.

Он и дочка порой просто поражают нас с женой своими замечаниями и суждениями: их мысли бывают не по возрасту глубокими и мудрыми! Впрочем, вспоминая о том, кто они, я перестаю чему-либо удивляться.

Отец воспитывал нас в духе мормонской веры примерно до тех пор, пока мне не исполнилось восемь. В детстве мне очень нравилось ходить в церковь, но потом, когда я чуть подрос, у меня начали возникать вопросы в отношении тех доктрин, которые нам внушали.

Дело не в том, что я перестал верить в Бога или Изначального Творца, — нет, мне просто хотелось понять, откуда известны те или иные вещи и почему люди подчас ведут себя совсем не так, как велит Господь.

В ту пору, когда у нас в доме жила первая мачеха, отец некоторое время водил нас в унитарную церковь. Всё было то же самое, просто название другое. Потом мы посещали лютеранскую церковь — и опять ничего нового!

Но каждая Церковь утверждала, что она-то и есть истинная. Однако я считаю, что истинная вера — в душе.

Именно там мы находим Бога и истину — в самих себе, а не в церкви или статуе. Конечно, очень здорово собираться вместе и обсуждать в сложные времена свои чувства или рабочие проблемы, но я уже много чего повидал, и мне кажется, что многим людям просто боязно заглянуть в себя.

Я ненавидел отца за то, что он заставлял меня ходить в церковь.

После того, как отец разошёлся с мачехой, мы какое-то время вообще не ходили в церковь. Затем мы переехали, жили с тех пор вместе с бабушкой и дедушкой, и папа снова начал ходить в церковь мормонов.

Там он и познакомился с нынешней нашей приёмной матерью — женщиной, которую я очень люблю и уважаю. Она тоже была из мормонов, но позволяла нам верить в то, что мы сами считали правильным, и понимала, что все мы — очень славные дети.

Когда мне стукнуло двенадцать, отец принялся уговаривать меня стать одним из священников этой церкви, но я без колебаний отказался, И отец смирился с моим решением, хотя об этом его просили и многие другие прихожане.

Кроме того, у меня были «проблемы» в воскресной школе: я, видите ли, задавал слишком много вопросов. Да как я посмел? Думаю, там повторилось то же самое, что и в обычной школе, где меня считали «источником неприятностей».

Я частенько был невнимателен и отвлекал других детей, но когда меня вызывали, я всегда давал верный ответ, да ещё и спрашивал о чём-то учителей — а им порой было очень нелегко давать ответы на мои вопросы.

Вскоре меня выгнали из воскресной школы, а отец, занимавший в иерархии церкви довольно высокий сан, долго вёл со мной воспитательные беседы. Я говорил, что не делал ничего дурного, просто задавал вопросы. Я же не виноват, что учитель не может на них ответить!

На фоне всего этого я продолжал читать книги по восточной философии. Помимо прочего, меня отчислили из особого класса при церкви, где подростки занимались глубоким изучением Библии и готовились к своей грядущей миссии — семинарии. Отец тогда преподавал в этом классе, и мы много говорили о Христе.

Я то и дело влезал в обсуждения с комментариями насчет Будды — заявлял, например, что Будда родился на пятьсот лет раньше Христа или что их учения очень похожи.

Отцу это ужасно не нравилось, и, в конце концов, он сказал, что мне не стоит больше ходить на эти занятия.

Позднее я понял, что нам следует постигать все великие учения, выбирать из каждого всё, что больше подходит к условиям нашей жизни, и, как предлагал Будда, искать «золотую середину». Все наши поступки должны бьпь основаны на доброте и любви.