Ли Кэрролл, Джен Тоубер

Дети Индиго (Часть 2)

детском саду, когда вошла в группу детей, которые столпились вокруг воспитательницы. Я подошла к группе и тут же ощутила, что во всем этом было что-то странное, что я на самом деле не принадлежу к этой группе.

С первого же дня дети принялись третировать меня как чужака или инопланетянина. Я не помню точно, что они говорили, но их слова заставляли меня чувствовать себя недостойной быть вместе с ними. Это продолжалось и в школе, и в колледже, а затем и в «большой» жизни.

Школу я ненавидела, не потому, что чувствовала себя изолированной или что меня считали «белой вороной», а потому, что знала: большая часть работы, которую мы выполняли в школе, была совершенной нелепицей и не имела ничего общего с «реальным» миром.

Я знала: мне не пригодится ничего из того, чему меня там учат, и, как ни старались меня убедить в обратном, я знала, что всё это пустое. Помимо основ чтения, письма, математики, в нас впихивали массу ненужной информации.

Хотя в то время я не отдавала себе отчёта в том, что это значит, но теперь мне это совершенно ясно.

Когда я ближе столкнулась с системой образования, меня жутко раздражала одна вещь: единственное, чему нас действительно обучали, это — как пересказать учителю тот материал, который он до этого рассказал тебе, как передать его содержание в том виде, в котором его передали тебе, без комментариев и собственных независимых мыслей.

Каким образом это должно было помочь нам в реальном мире?

Школа меня раздражала и наводила на меня дикую скуку, поэтому училась я неважно. И я была просто счастлива, когда всё это закончилось.

Я вышла из стен школы с очень низкими оценками, но их было достаточно, чтобы не остаться на второй год.

Теперь мне больше не надо было подвергаться остракизму со стороны одноклассников. Так или иначе, это закончилось, но затем нашло своё продолжение в колледже, а до некоторой степени продолжается и сегодня.

Несмотря на то, что мои родители очень любили меня, они не имели ни малейшего понятия, что я переживала. Я слышала от своей матери заявления вроде «ко всем цепляются» или «дети могут быть такими жестокими».

А вот самый лучший перл, от которого меня до сих пор разбирает гомерический хохот: «Просто не обращай на них внимания, и они оставят тебя в покое».

Неправда, да к тому же это легче сказать, чем сделать. Они не только не оставляли меня в покое, а наоборот, ещё больше издевались надо мной, если я тихо сидела в углу.

Вместо того чтобы проводить своё время как обычные дети, болтаясь во дворе с другими ребятами, я провёла все своё детство в подвале родительского дома, занимаясь музыкой, из-за которой я и подвергалась нападкам. Как потом оказалось, это было неплохо, поскольку музыка стала моей профессией.

Не нужно говорить, что в результате всего этого у меня сформировалась такая низкая самооценка, что я до сих пор вынуждена бороться с внутренними голосами в голове, которые нашептывают, что я неудачница и тому подобное.

Недавно я попала в психиатрическую больницу, где я также чувствовала себя неуютно, и вдруг поняла, что опять оказалась в школе.

Старые шрамы в моей душе ещё не затянулись. К счастью, теперь я научилась осознавать, что происходит, и могу надежно залечить их.

Незадолго до окончания школы я как-то набралась храбрости и решила спросить у кого-нибудь, почему со мной так несправедливо обращаются.

Это было вне стен школы в моем маленьком городке Альберта, недалеко от Эдмонтона.

Я увидела девочку, с которой ходила в школу с самого первого дня. Я посмотрела на неё, набралась мужества и спросила: «Ты знаешь, как со мной обращаются все эти годы, правда?» Она безучастно посмотрела на меня и притворилась, что не понимает, о чём идёт речь.

Тогда я поднажала, и она, пробормотав что-то невнятное, согласилась. «Почему? — спросила я. — Что я сделала всем вам, чем заслужила такое обращение? Что вообще я могла сделать такого, чтобы со мной так ужасно обращались?»

Она стала озираться по сторонам, чтобы улизнуть от ответа. Когда она поняла, что не сможет этого сделать, она задумалась. Но всё, к чему она пришла, свелось к следующей фразе: «Потому что ты не такая».

В тот момент всё, что я могла сказать или подумать, было: «О чем ты толкуешь? Что значит «не такая»? А даже если и так, почему это заставляет людей говорить и делать то, что они говорят и делают все эти годы?»