Пауло Коэльо

Дьявол и сеньорита Прим

не удавалось), должен был оправиться от удара и залечить душевные раны.

Предполагалось, что девочка, навсегда отмеченная этой стигмой, будет расти и, достигнув двадцати лет, собственным страданием исцелит чужую боль. Предполагалось также, что она сделает нечто такое важное и значительное, что это отразится на всей планете.

Да, таков был первоначальный план. И всё шло прекрасно — полиция ворвалась в квартиру, где держали заложниц, поднялась стрельба, люди, которым предназначено было погибнуть, стали падать.

В этот момент ангел-хранитель девочки — Берта, наверно, знает, что трехлетние дети постоянно видят своих ангелов и разговаривают с ними, — подал ей знак, показывая, что надо отступить к стене. Но девочка не поняла и подошла поближе, чтобы услышать, что он говорит.

Она передвинулась всего сантиметров на тридцать, но этого было достаточно для того, чтобы роковой выстрел сразил её. И с этого мгновения события пошли по другому руслу: то, чему предназначено было стать историей возрождения души, превратилось в беспощадную борьбу.

Вышел на сцену дьявол, требуя себе душу отца убитой девочки — душу, переполненную ненавистью, бессилием и жаждой мести. Ангелы не соглашались отдать её — он, хотя занимался, в общем-то, делом предосудительным, человек был хороший, и избран был для того, чтобы помочь своей дочери многое переменить в мире.

Однако, он с той поры оставался глух к доводам ангелов, дьявол же постепенно завладевал его душой, пока не подчинил её себе почти полностью.

— Почти полностью, — повторила Берта. — Вы сказали «почти»?

Гости подтвердили — «почти»: оставался ещё неразличимый свет, ибо один из ангелов прекратить борьбу не пожелал. Но его и слышно-то не было вплоть до вчерашнего вечера, когда ему удалось ненадолго подать голос. А орудием своим избрал он, как раз, сеньориту Прим.

Бабушка Шанталь объяснила, что именно это обстоятельство и заставило её прийти сюда — если есть на свете кто-нибудь, способный переломить ситуацию, то это как раз её внучка.

Но борьба всё равно предстоит, как никогда, жестокая, поскольку ангел чужестранца совсем задавлен присутствием его демона.

Берта попыталась успокоить своих визитёров: в конце концов, их обоих ведь уже нет на свете, так что волноваться и тревожиться пристало ей. А сумеют они помочь Шанталь всё изменить?

Демон Шанталь тоже пока выигрывает битву, — отвечали они. Когда девушка была в лесу, бабушка отправила к ней проклятого волка — ага, значит, он всё-таки существует, и кузнец говорил правду.

Надо было пробудить в чужестранце добрые чувства, и это удалось. Но дальше, насколько можно судить, дело не продвинулось: слишком уж сильные характеры оказались и у Шанталь, и у чужестранца.

Остаётся лишь надеяться, что девушка увидит то, что, по их мнению, она должна увидеть. Верней сказать — они знают, что она это увидела, и хотят теперь, чтобы она осознала увиденное.

— Что же она должна осознать? — спросила Берта.

Этого они сказать не могут — общение с живыми имеет границы, кое-кто из демонов прислушивается к тому, что они говорят, и, заранее прознав про их замысел, может всё испортить.

Однако, они ручаются, что это очень просто, и Шанталь — если проявит сообразительность, в чём её бабушка не сомневается, — сможет выправить положение.

Берта, хоть и обожала секреты, допытываться не стала, удовлетворясь и таким ответом: выспрашивать подробности, которые могли бы стоить ей жизни, было не в её характере. И всё же, она повернулась к мужу, ибо одну вещь, всё-таки, следовало прояснить:

— Ты велел мне сидеть на стуле перед домом и год за годом караулить город, ибо в него может войти Зло. Ты сказал мне это задолго до того, как ангел-хранитель дал маху и девочка погибла.

Муж ответил, что Зло, так или иначе, пройдёт через Вискос, ибо, ходит по земле и любит заставать людей врасплох.

— Не уверена.

Он тоже в этом не уверен, однако, это так. Быть может, поединок Добра и Зла происходит каждую секунду в сердце каждого человека, ибо, сердце и есть поле битвы, где сражаются ангелы и демоны.

На протяжении многих тысячелетий бьются они за каждую пядь, и так будет продолжаться до тех пор, пока один из противников не уничтожит другого.