Пауло Коэльо

На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала

— Что за песенку ты вчера без конца напевал? — спрашиваю я.

— «Балладу сумасшедшего», — отвечает он. — Почему ты спрашиваешь только сейчас?

— Так просто, — отвечаю я.

Но я-то знаю, что не так просто. Я знаю, что он пел её потому, что это — ловушка. Он мог бы промурлыкать что-нибудь знакомое, что-нибудь слышанное мною тысячи раз, однако же, он выбрал то, чего я никогда не слышала.

Да, это ловушка. Когда-нибудь, услышав эту песенку по радио или на диске, я вспомню его и Бильбао, вспомню дни, когда осень моей жизни вновь стала весной. Я вспомню душевный подъём, дух приключения, и ребенка, воскресшего Бог знает откуда.

Он всё продумал. Он умён и опытен, он знает жизнь и умеет покорить женщину, которая ему желанна.

«С ума я схожу», — говорю я себе. Боюсь спиться оттого, что пила два дня подряд. Считаю, что ему известны все уловки и ухищрения. Уверена, что его нежность опутывает меня и управляет мною.

Как это он сказал в ресторане? «Я восхищаюсь тем, как ты борешься против собственного сердца».

Он ошибается — я уже давно и с неизменным успехом сражаюсь со своим сердцем. Я не влюблюсь в недостижимое. Я знаю свои пределы, как знаю и то, что моя способность к страданию — не безгранична.

— Скажи мне что-нибудь, — прошу я на обратном пути к машине.

— Что сказать?

— Что-нибудь. Поговори со мной.

И он принимается рассказывать о чудесном явлении Девы Марии в Фатиме.

Не знаю, почему он сейчас вспомнил об этом, но история о том, как трое пастушков говорили с Нею, отвлекает меня. И вскоре, сердце мое успокаивается. Мне ли не знать предел, до которого я могу идти, мне ли не совладать с собой?!

Мы добрались до места к ночи. В густой пелене тумана я едва различала маленькую площадь, фонарь, бросавший слабый желтоватый свет на несколько средневековых построек и колодец.

— Туман! — радостно воскликнул он. Я поглядела на него в недоумении.

— Мы в Сент-Савене, — продолжал он.

Название городка ничего мне не говорило. Однако, я поняла, что мы уже во Франции, и тоже обрадовалась.

— Зачем ты привез меня именно сюда? — спросила я.

— Хочу продать тебе дом, — со смехом отвечал он. — А кроме того, я пообещал, что вернусь ко дню Непорочного Зачатия.

— Сюда?

— Не совсем. Недалеко отсюда.

Он затормозил. Выйдя из машины, мы взялись за руки и пошли вперёд в густом тумане.

— Это место вошло в мою жизнь неожиданно, — произнес он.

«Так же, как ты — в мою», — подумала я.

— Однажды именно здесь я понял, что сбился с пути. Нет, не совсем так: скорее я понял, что вновь нашел свой путь.

— Ты говоришь загадками, — сказала я.

— Именно здесь я осознал, до чего же мне тебя не хватало.

Я снова, сама не зная почему, огляделась по сторонам.

— Какое отношение это имеет к твоему пути?

— Нам надо снять квартиру, потому что обе гостиницы в этом городке работают только летом. А потом поужинаем в хорошем ресторане — посидим спокойно, не опасаясь полиции, и не придётся бегом бежать к машине. А когда вино развяжет нам язык, наговоримся вдосталь.

Мы рассмеялись. Мне уже стало легче. По пути я вела счёт всем глупостям, которые приходили мне в голову. Когда же мы пересекли горную цепь, отделяющую Испанию от Франции, я помолилась Богу, чтобы Он избавил мою душу от напряжения и страха.

Я уже устала играть роль девочки-дурочки, вести себя наподобие многих моих подруг, которые боятся невозможной любви, хоть толком и не знают, что это такое. Если бы я вовремя не остановилась, то потеряла бы всё хорошее, что могли бы мне дать эти считанные дни рядом с ним.

«Берегись, — подумала я. — Если в плотине появится трещина, никакой силой в мире её уже не заделать».

— Защити нас, Пречистая Дева, ныне и присно, — сказал он.

Я промолчала.

— Почему ты не сказала «аминь»?

— Потому что уже не считаю это нужным и важным. Было время, когда религия составляла часть моей жизни. Было да прошло.

Он развернулся, и мы двинулись к машине.

— Но я всё ещё молюсь, — продолжала я. — Я молилась, когда мы пересекали Пиренеи. Но в этом есть что-то машинальное, сама не знаю, верю ли я своей молитве.

— Почему?