Пауло Коэльо

Вероника решает умереть

Но, даже пережив опыт глубокой медитации, подойдя так близко к райским видениям, эти люди ещё что-то обсуждали, аргументировали, критиковали, строили теории.

Он, наконец, поймал взгляд Мари. Она отвела глаза, но Эдуард был полон решимости немедленно покончить с таким положением. Он подошел к ней и взял её за руку.

— Прекрати, Эдуард.

Он мог сказать: «Пойдём со мной». Но ему не хотелось делать этого на виду у всех окружающих, которых бы удивила твёрдость его голоса. Поэтому он предпочел стать на колени с молящим взглядом.

Мужчины и женщины рассмеялись.

— Ты стала для него святой, Мари, — прокомментировал кто-то. — Он был на вчерашней медитации.

Но годы безмолвия научили Эдуарда говорить глазами. В них он умел вложить всю свою энергию. Точно так же, как он был абсолютно уверен, что Вероника ощутила его нежность, его любовь, он знал, что Мари поймёт его отчаяние, ведь она была так нужна ему.

Ещё некоторое время она была в нерешительности. Затем заставила его подняться и взяла за руку.

— Давай пройдёмся, — сказала она. — Ты нервничаешь.

И они снова вышли в сад. Когда они отошли достаточно далеко, чтобы их разговор никто не подслушал, Эдуард заговорил.

— Здесь, в Виллете, я уже не первый год, — сказал он. — Я больше не позорю родителей, отбросил в сторону самолюбие, но райские видения остались.

— Я знаю, — ответила Мари. — Мы уже не раз об этом говорили. И ещё я знаю, к чему ты ведешь: пора уходить.

Эдуард посмотрел на небо. Неужели она чувствует то же самое?

— А всё из-за девушки, — продолжала Мари. — Мы уже видели, сколько людей здесь умирают, всегда в неожиданный момент, и, в основном, после того, как жизнь им стала в тягость. Но впервые такое происходит с молодой,красивой, здоровой девушкой, которой только жить и жить.

Вероника — единственный человек, которому не хотелось бы оставаться в Виллете. В таком случае — зададимся вопросом: а что же мы? Что мы здесь ищем?

Он кивнул.

— Так вот, вчера ночью я тоже спросила себя, что я делаю в этом санатории. И решила, что куда интереснее было бы сходить на площадь, на Три Моста, на рынок, который напротив театра, купить яблок, поболтать о погоде.

Конечно, снова свалились бы на плечи забытые хлопоты, а это и счета к оплате, и трудности с соседями, и ироничные взгляды тех, кто меня не понимает, и одиночество, и жалобы моих детей.

Но я думаю, что такова сама жизнь, и цена, которую платишь, решая все эти мелкие проблемы, гораздо ниже, чем та, которую платишь, делая вид, что они тебя не касаются.

Сегодня я собираюсь сходить домой к моему бывшему мужу, просто чтобы сказать спасибо.

Что ты об этом думаешь?

— Не знаю. Может быть, и мне стоит зайти домой к родителям и сказать то же самое?

— Наверное. В сущности, во всех наших невзгодах виноваты мы сами. Многие люди прошли через те же трудности, что и мы, но вот реагировали они по-другому. Мы же искали самого простого: иной реальности.

Эдуард знал, что Мари права.

— Я собираюсь начать жить заново, Эдуард. Делать ошибки, которые мне всегда хотелось делать и на которые я никогда не отваживалась. Смело принимать панику, которая может снова вспыхнуть, но, при этом, я могу почувствовать лишь скуку, ведь я знаю, что не умру от неё и не потеряю сознание.

Я могу завести новых друзей и научить их быть безумцами, чтобы сделать их мудрыми. Скажу им, чтобы они не жили по учебникам хорошего тона, а открывали свою собственную жизнь, собственные желания, приключения — и жили!

Буду цитировать из Экклезиаста католикам, из Корана — мусульманам, из Торы — иудеям, тексты Аристотеля — атеистам.

Я больше не хочу быть адвокатом, но я могу использовать свой опыт, чтобы читать лекции о мужчинах и женщинах, знавших правду о нашем существовании, и то, что они написали, можно вместить в одно-единственное слово: живите.

Если ты живёшь, Бог будет жить с тобой. Если ты откажешься рисковать, Он вернётся на далёкие Небеса и станет лишь темой философских построений. Все на свете об этом знают.

Но никто не делает первый шаг. Наверное, из страха, что такого человека назовут безумцем. А нам с тобой, Эдуард, по крайней мере, не стоит бояться. Мы уже прошли через Виллете.