будут вынуждены прийти к заключению: она покончила с собой потому, что какой-то журналист не знает, где находится ее страна.
Вероника невольно усмехнулась при мысли о том, какая бурная полемика начнётся в газетах, какой поднимется тарарам вокруг «за и против» её самоубийства во имя национальной идеи.
При этом, Вероника с удивлением отметила, до чего незаметно переменился ход ее мыслей: минуту назад она не сомневалась, что всё человечество со всеми своими проблемами её больше не касается.
И вот, письмо готово. Вероника даже развеселилась, так что и умирать почти расхотелось, — да только таблетки уже приняты и возврата нет.
Для Вероники, кстати, такие минуты прекрасного расположения духа не были редкостью, да и вообще она решила покончить с собой вовсе не оттого, что была меланхолической натурой — из тех, кто постоянно пребывают в депрессии и едва не с самого рождения склонны к самоубийству; нет, её случай совсем иной.
Бывало, Вероника с неизменным удовольствием целыми днями бродила по улицам Любляны или подолгу завороженно смотрела из окна своей комнаты, как падает снег на маленькую площадь со статуей поэта в центре.
А однажды, на этой самой площади ей подарил цветок какой-то незнакомый мужчина, и Вероника почти целый месяц чувствовала себя так, словно у неё выросли крылья.
Да и вообще Вероника всегда считала себя человеком абсолютно нормальным; что ж до решения покончить с собой, то оно было принято по двум очень простым причинам. Она была уверена, что если бы оставила прощальную записку, то многие согласились бы с этим ее шагом.
Причина первая: жизнь утратила краски, и теперь, когда миновала юность, всё пойдёт к закату: неумолимыми знаками на лице всё более явно будет проступать близкая старость, придут болезни, будут уходить друзья.
В конце концов, что бы она выиграла, продолжая жить, ведь с каждым годом жизнь становилась бы всё мучительнее и невыносимей.
Вторая причина была скорее философской: Вероника читала газеты, смотрела телевизор, была в курсе всех новостей, всех событий.
Что ни происходило в мире — всё было не так, и она не знала, как можно в нём что-либо изменить, и уже от одного этого опускались руки, она чувствовала себя никому в этом мире не нужной, бесполезной, чужой.
Вскоре ей откроется последняя в её жизни тайна, тайна смерти. Потому-то, написав письмо в журнал. Вероника тут же о нём забыла: сейчас речь шла о том, что несравненно более важно: жизнь и смерть.
Вскоре она откроет последнюю в своей жизни тайну, самую непостижимую, самую невероятную: тайну смерти. Написав письмо в журнал, она тут же забыла о нём, сосредоточившись на вопросах, более соответствующих тому, что она сейчас переживала или, скорее, «пере-умирала».
Она попыталась, как можно наглядней, представить себе собственную смерть, но ничего не получалось.
Да и потом — к чему? Всё равно, через несколько минут она узнает, что там, за порогом смерти. Через несколько — это через сколько?
Неизвестно. Но на мгновение Веронику привела в восторг сама мысль о том, что вот-вот — и она получит ответ на вопрос, не дающий покоя человечеству с тех пор, как оно существует: есть ли Бог?
Вероника, в отличие от многих других людей, никогда серьёзно не задумывалась над этим вопросом. При старом, коммунистическом строе официальное воспитание требовало признать, что жизнь заканчивается со смертью, и она, в конце концов, смирилась с этой мыслью.
С другой стороны, поколения её отцов и дедов посещали церковь, молились и совершали паломничества, и были убеждены, что Бог им внемлет.
В свои 24 года, пережив всё, что ей было отпущено пережить — а это, на самом деле, не так уж мало, — Вероника была почти уверена, что со смертью всему приходит конец. Поэтому, она выбрала самоубийство — свободу от всего. Вечное забвение.
Однако, в глубине души тлело сомнение: а если Бог есть? Тысячи лет цивилизации наложили табу на самоубийство, оно осуждается всеми религиями: человек живёт, чтобы бороться, а не сдаваться. Род человеческий должен продолжаться.
Обществу нужны рабочие руки. Семье нужен повод, чтобы жить вместе, даже когда любовь ушла. Стране нужны солдаты, политики, артисты и художники.