Пауло Коэльо

Пятая гора

своей земле.

Предводитель наступил ногой на лицо Илии.

— От тебя нет никакого прока. Ты не нужен ни врагам, ни друзьям. Ты, как этот город: не стоит даже оставлять здесь часть нашего войска, чтобы сохранить власть. Когда мы завоюем побережье, Акбар так или иначе, окажется у нас в руках.

— У меня один вопрос, — сказал Илия. — Всего один вопрос.

Ассириец недоверчиво посмотрел на него.

— Почему вы напали на Акбар ночью? Разве вы не знаете, что все войны ведутся при свете дня? — Мы не нарушили закона. Нет такого обычая, который запрещал бы начинать войны ночью, — ответил командир. — У нас было достаточно времени, чтобы изучить ваш город. Вы же думали о своих обычаях и забыли, что всё меняется.

Не говоря больше ни слова, ассирийцы оставили его. Лазутчик подошел к нему и развязал руки.

— Я обещал себе, что когда-нибудь отблагодарю тебя за доброту, и я сдержал слово. Когда ассирийцы вошли во дворец, один из рабов сообщил им, что тот, кого они ищут, скрывается в доме вдовы. Пока они добирались до вашего дома, настоящему наместнику удалось сбежать.

Всё это для Илии уже не имело никакого значения. Повсюду трещал огонь, отовсюду слышались крики. В хаосе, царившем вокруг, выделялись люди, которые всё еще соблюдали дисциплину. Повинуясь приказу своего предводителя, из города молча уходили ассирийцы.

Сражение в Акбаре закончилось.

* * *

«Она погибла, — сказал себе Илия. — Я не хочу идти туда, ведь её уже нет в живых. Или же она чудом спаслась. Тогда мы найдем друг друга».

Но сердце говорило ему, чтобы он поднялся и шел к дому, где они жили. Илия боролся с собой. В этот момент он думал не только о любви к вдове, но и обо всей жизни, о вере в замысел Божий, о бегстве из родного города, о своем предназначении и о том, может ли он исполнить его...

Он посмотрел вокруг, нет ли где-нибудь меча, чтобы покончить с собой, но оказалось, что ассирийцы унесли из Акбара всё оружие. Он хотел броситься в огонь пылавшего дома, но его остановил страх боли.

Некоторое время он лежал неподвижно, постепенно осознавая происходящее. Вдова и ее сын, наверное, покинули этот мир. Теперь ему нужно похоронить их, согласно обычаям.

Единственной опорой для него остаётся труд ради Господа. Он исполнит свой религиозный долг, и ему останутся только сомнение и боль.

Но ещё теплилась надежда, что они живы. Он не должен бездействовать. «Зачем мне видеть их обожженные и изуродованные лица? Их души уже возносятся к небесам».

* * *

Илия направился к дому, задыхаясь от дыма, застилавшего ему путь. Постепенно он стал понимать, что происходит в городе. Хотя ассирийцы ушли из Акбара, паника всё больше овладевала людьми. Они по-прежнему бесцельно метались по городу, плача и взывая к богам.

Он огляделся в поисках помощи. Поблизости был только один мужчина. Он находился в шоковом состоянии и ничего не воспринимал.

«Лучше идти прямо и не просить больше о помощи». Он знал Акбар всё равно, как свой родной город, и ему удалось найти дорогу, хотя он не узнавал прежних мест. На улице всё еще раздавались крики, но люди начинали приходить в себя после пережитой трагедии и осознавали, что надо что-то делать.

— Здесь раненый! — говорил один.

— Нужно ещё воды! Мы не справимся с огнём! — кричал другой.

— Помогите! Мой муж не может выбраться!

Он подошел к дому, где много месяцев назад его приютили и приняли, как друга. Посреди улицы, почти рядом с домом сидела старуха. Она была совершенно нагая. Илия попытался помочь ей, но она оттолкнула его:

— Она умирает! — закричала старуха. — Иди же сделай что-нибудь! Вытащи ее из-под этой стены!

Она зашлась истерическим криком. Илия схватил ее за руки и оттолкнул, ее вопли мешали ему расслышать голос вдовы. В доме царила полнейшая разруха, и он не мог вспомнить, где в последний раз видел вдову.

Пламя затухало, но жара стояла невыносимая. Он ступил на пол, заваленный обломками, и направился туда, где раньше была комната вдовы. Сквозь уличный шум ему удалось различить стон... Это был ее голос.

Безотчетным движением Илия отряхнул с одежды пыль, как будто хотел выглядеть опрятнее. Он замер и прислушался. Слышался треск огня, мольба о помощи людей, погребенных под руинами в соседних домах.