Пауло Коэльо

Пятая гора

Ваала и других обитателей Пятой Горы. Тебе нужно было убить меня раньше.

— Я думал об этом. Но в этом не было необходимости. В нужную минуту боги проявили ко мне благосклонность.

Илия не ответил. Жрец отвернулся и взял в руки папирус, на котором вдова только что написала свой текст.

— Хорошая работа, — сказал он. Внимательно прочитав написанное, он снял с пальца кольцо, окунул его в одну из маленьких баночек с краской и поставил в левом углу печать.

Если на папирусе, который кто-то нес с собой, не находили печати жреца, то этого человека могли приговорить к смерти.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она.

— Эти папирусы несут идеи, — ответил жрец. — А идеи обладают властью. — Но это всего лишь записи торговых соглашений.

— Да, но это могли бы быть планы сражения. Или сведения о наших богатствах. Или наши тайные молитвы. Сегодня, при наличии алфавита и папируса стало легко похитить культурное наследие народа. Глиняные таблички или кожу спрятать трудно. Но соединение папируса с алфавитом может уничтожить культуру любой страны и разрушить мир.

Внезапно в дом вбежала женщина.

— Жрец! Жрец! Посмотри, что происходит!

Илия и вдова пошли вслед за ними. По улице двигалась толпа людей. Из-за поднятой ею пыли было нечем дышать. Впереди с шумом и криками бежали дети. За ними в безмолвии медленно шли взрослые.

Они подошли к южным воротам города, где собралась группа людей. Жрец протиснулся вперед и увидел человека, ставшего причиной этого беспорядка.

Часовой Акбара стоял на коленях с распростертыми руками. Кисти рук были прибиты гвоздями к деревянной доске за спиной. Одежда на нем была изорвана, левый глаз пронзило деревянное копье.

На груди у него кинжалом было вырезано несколько ассирийских букв. Жрец разбирался в египетском письме, но ассирийского языка он не знал. Пришлось обратиться за помощью к торговцу, стоявшему рядом.

— «Мы объявляем войну» — вот что написано, — перевел тот. Никто из толпы не вымолвил ни слова. Илия видел, что на лицах людей застыл ужас.

— Дай мне твой меч, — сказал жрец одному из стоявших рядом воинов.

Воин повиновался... Жрец велел известить о случившемся наместника и военачальника. Затем он быстрым ударом всадил клинок в сердце часового.

Мужчина издал стон и упал на землю. Он умер и освободился от боли и позора.

— Завтра я принесу жертвы у Пятой Горы, — сказал испуганным людям жрец. — И боги снова вспомнят о нас Прежде чем уйти, он повернулся к Илие:

— Ты собственными глазами видишь — небеса по-прежнему помогают нам.

— Только один вопрос, — сказал Илия. — Почему ты хочешь принести в жертву народ своей страны?

— Потому что нужно уничтожить идею. Илия слышал, как утром он разговаривал со вдовой, и уже знал, что эта идея — алфавит.

— Слишком поздно, Библос уже разносится по свету, а ассирийцы не могут завоевать весь мир.

— Кто тебе сказал, что не могут? В конце концов, рядом с их войском боги Пятой Горы.

* * *

Илия долго брел по долине. Он знал, что впереди ещё по крайней мере один мирный день и ночь. Ни одна война не ведется в темноте, ведь воины не смогут распознать, кто свой, а кто враг. Он знал, что этой ночью Господь дарует ему возможность изменить судьбу города, приютившего его.

— Соломон не раздумывал бы сейчас, что делать, — сказал он своему ангелу. — И Давид, и Моисей, и Исаак. Они были людьми твердой веры Божьей, а я всего лишь колеблющийся слуга. Господь предоставляет мне выбор, который лишь в Его власти.

— Похоже, в истории твоих предков очень уж много нужных людей в нужном месте, — ответил ангел. — Не верь этому. Господь требует от людей только то, что лежит в пределах возможностей каждого.

— Тогда Он ошибся во мне.

— Все скорби, что посещают человека, когда-нибудь проходят. Точно так же, как победы и трагедии целых стран.

— Об этом я не забуду, — сказал Илия. — Но трагедии оставляют после себя долгий след, а после побед остаются лишь бесполезные воспоминания.

Ангел не ответил.

— Почему, живя в Акбаре, я так и не смог найти единомышленников в стремлении к миру? Зачем нужен одинокий пророк?