Пауло Коэльо

Пятая гора

хотят завоевать Тир или Сидон, им нужна эта вода, чтобы обеспечить ею свое войско.

В конце первого месяца их еще можно было изгнать. В конце второго, Акбар мог бы с легкостью одержать победу и договориться о почетном отступлении ассирийских воинов.

Стали ждать боя, но ассирийцы не нападали. В конце пятого месяца ещё можно было выиграть сражение. «Они скоро нападут, ведь наверняка они мучаются от жажды», — говорил себе наместник.

Он потребовал, чтобы военачальник разработал план обороны и проводил постоянные учения своих войск на случай внезапного наступления врага.

Но сам наместник был занят только приготовлениями к миру.

* * *

Прошло уже полгода, а ассирийское войско не двигалось с места. Волнение, охватившее Акбар в первые недели после появления врага, утихло. Люди продолжали жить обычной жизнью: работали в поле, занимались виноделием, стекольным и мыловаренным делом, вели торговлю.

Все считали, что ещё удастся договориться о мире, и это объясняло, почему Акбар не нападал на врага. Все знали, что наместник избран богами и всегда принимает правильное решение.

Когда Илия пришел в город, наместник велел распустить слухи о проклятии, которое несет с собой чужеземец. Если же угроза войны окажется неотвратимой, он сможет объявить чужеземца главным виновником этого несчастья.

Жители Акбара решат, что со смертью израильтянина всё вернется на свои места. Тогда наместник разъяснит, что уже поздно требовать, чтобы ассирийцы покинули Акбар.

Он велит убить Илию и скажет народу, что лучше всего заключить мир. По его мнению, торговцы, тоже желавшие мира, убедят и других согласиться с этим решением.

Все эти месяцы наместник сопротивлялся влиянию жреца и военачальника, требовавших немедленно напасть на врага. Но боги Пятой Горы никогда его не оставляли: теперь же, после чуда воскрешения, случившегося прошлой ночью, жизнь Илии стала важнее его казни.

* * *

— Что делает с вами этот чужеземец? — спросил военачальник.

— Он ведом богами, — ответил наместник. — Он подскажет нам правильное решение.

Он тут же перевел разговор на другую тему. — Похоже, сегодня в стане врага пополнение.

— Завтра их станет еще больше, — сказал военачальник. — Если бы мы напали, когда был всего один отряд, они бы, возможно, и не вернулись.

— Ты ошибаешься. Всё равно кому-то из них удалось бы бежать, и они вернулись бы отомстить.

— Когда долго не убирают урожай, он гниет, — упорствовал военачальник. — Но если всё время откладывать дела, их становится только больше.

Наместник возразил, что в Финикии почти три столетия царит мир, и народ этим очень гордится. Что скажут их потомки, если он разрушит это благоденствие?

— Направьте гонца, чтобы договориться с ними, — сказал Илия. — Самый лучший воин — тот, кто может сделать врага своим другом.

— Мы же не знаем точно, чего они хотят. Мы даже не знаем, собираются ли они захватить наш город. Как мы можем договариваться с ними?

— Угроза войны неминуема. Армия не станет терять время на учения на чужой земле.

С каждым днём прибывало всё больше воинов, и наместник прикидывал в уме, сколько воды им понадобится. Через некоторое время город окажется беззащитным перед врагом.

— Мы всё еще можем атаковать их сейчас? — спросил жрец военачальника.

— Можем. Мы потеряем много людей, но город будет спасен. Решать нужно быстро. — Не следует делать этого, господин наместник. Боги Пятой Горы сказали мне, что у нас еще есть время для мирного решения, — сказал Илия.

Наместник сделал вид, что верит этому, хотя и слышал разговор жреца с израильтянином. Ему было всё равно, кто будет управлять Сидоном и Тиром: финикийцы, ханаанеи или ассирийцы. Важно, чтобы город смог по-прежнему вести торговлю.

— Давайте начнем военные действия, — настаивал жрец.

— Подождем ещё день, — просил наместник. — Может быть, всё разрешится.

Ему нужно было время, чтобы найти правильное решение. Он спустился с крепостной стены и направился во дворец, потребовав, чтобы израильтянин шел за ним.