Максим Жуковец

Ясный День

Любви, самой великой духовной силе, которую человечество когда-либо знало?

Ведь, это — единственная постоянная вещь, которая лежит в основе человеческой жизни. И, поскольку, только она имеет значение, каковы бы ни были усилия, которые вы потратите для того, чтобы научиться ей, они никогда не будут напрасными…»

С. Радхакришнан

Если вы понимаете смысл сказанного, значит, вы сейчас видите то же, что я видел тогда. Я видел истинную ценность, и я понимал — ничто в мире с ней не сравнится.

Эта драгоценная сила занималась, как заря, в окружающих меня людях, и, поскольку я тоже, на некоторое время, вошёл в их число, их счастливая участь не обошла стороной и меня.

Я был счастлив. Я был влюблён…

Овеянный розовым дыханием Любви, я ходил по поселению, как блаженный. Я мог просто зайти к кому-нибудь в дом, подсесть за стол к пока ещё незнакомой мне семье и сказать:

— Здравствуйте. А я — к вам в гости.

В обычных случаях, на такое хамское поведение возможны сразу несколько вариантов ответа, в зависимости от уровня интеллигентности «потерпевших»:

* Вежливая просьба закрыть дверь с другой стороны.

* Прямой намек на наглость и предложение удалиться.

* Известный набор слов, содержащий маты.

* Рукоприкладство.

Здесь же, всё было наоборот — они, как дети, начинали радоваться моему визиту; начинали суетиться, создавая комфорт и уют — чтобы мне, именно мне, было комфортно и хорошо.

Они беспокоились об этом, как будто, я был их лучший друг, хотя, на самом деле, идя к ним в дом, я не знал ни их имён, ни их лиц; я вообще ничего о них не знал. Они же, ничего не знали обо мне…

Просто, мы были блаженными от любви.

В её сиянии мы забывали о себе и думали о благе окружающих, желая отдать им всё…

Это была Любовь.

Это был Он.

Это было настоящее детское счастье.

Помогал ли я кому косить траву, или раскрашивать ставни; уплетал ли тёплую пшеничную кашу с парным молоком и мягким хлебом; или просто играл с детьми в огненных лучах вечернего солнца — настоящее детское счастье звучало во мне и вокруг, что бы я ни делал…

Вспомните своё детство.

Может быть, перед взором вашей памяти предстанет тот горный лес, и горящий в ночи костёр, и счастливые лица людей, рассказывающих невероятные истории.

И, может быть, вы вспомните, как, со своими сверстниками, носились по лесу растущих вблизи поляны деревьев, и как блики пламени костра бегали по их листьям и стволам, и вы с огромным ликованием и счастьем видели в этой игре теней сказочные фигуры, и весь мир казался вам сказкой.

Может, вам на память придёт морское побережье, и тот огненный закат, видный в небе и разлитый по ласковому морю золотой дорожкой.

И вы ещё раз переживёте игру в песке или плескание в воде со златовласыми и черноголовыми, со смуглыми и белыми друзьями, когда само Счастье склонялось над вами и своими большими добрыми руками прикрывало вас, чтобы никто не мешал вам и вашим друзьям быть счастливыми.

Но, даже если с вами и не было ничего подобного, то наверняка вы вспомните либо тот Новогодний праздник, либо ту дальнюю поездку на машине; ту детскую площадку и тех добрых друзей; может быть ту красивую девочку или того крепкого ясноглазого юношу с кучей счастливых подробностей сопровождавших эти радостные моменты и события детства.

Если вам удалось мысленным взором вернуться к ним, то вы согласитесь с тем, что чувства, посетившие ум вместе с воспоминанием, были, воистину, замечательны.

Если убрать грусть, которой многие предаются в таких случаях, и которую зовут ностальгией, то мы с вами получим чистую детскую радость, испытанную в далёком или не очень, но в таком заманчивом и романтическом прошлом.

Если посмотреть в глаза ребёнку, то почти всегда и у подавляющего большинства малышей в глазах будет играть эта радость.

К сожалению, многим из нас она не доступна, потому что мы склонны растрачивать своё внимание на иллюзорные вещи, отвергая то, что действительно ценно.

Процесс дошёл до того, что люди, говорящие о Боге, о душе, о жизни, смерти, о святой Любви, считаются в обществе либо фанатиками, либо наивными романтиками, ну, либо, в крайнем случае, философами, далёкими от жизни.