Максим Жуковец

Ясный День

момент. Даже через тысячу лет «Ты» можешь вернуться…

— Ничего себе! Значит, твоя мама может вернуться?

— Может конечно, если сильно захочет. ОНИ могут всё…

Но, обычно те, кто уходит туда вместе с телом, уже никогда не возвращаются.

Там столько Счастья, что только сильнейший порыв Любви к людям, оставшимся на Земле, может заставить вернуться.

Я знаю только нескольких человек, которые, из-за сильного Сострадания к людям вернулись оттуда.

Это были Илия, пришедший в теле Иоанна Крестителя; отец Иисуса Иосиф, вернувшийся оттуда в теле графа Ракоци, которого все называли Сен-Жерменом; Принц Гаутама, вернувшийся из Нирваны в Шамбалу в 1958 году…

Буддисты говорят, что из Нирваны вернуться уже нельзя, а Он взял и вернулся… Сразу же после событий, описанных в Евангелиях, Учитель Иисус тоже вернулся и ушёл проповедовать в Азию вместе с Марией Магдалиной.

После путешествия по Азии они, как говорят, пришли в один Кашмирский городок и остались там… Но, моя мамочка… Думаю, что Она уже никогда не вернётся…

— Не понятно…

— Про мамочку мне тоже сначала было неясно. Куда она делась? Её похоронили, а потом тело просто исчезло из гроба. Гроб, лежащий под землёй, был пуст…

Однажды, в последние дни августа, я увидела отца на берегу озера. Я подошла и села с ним рядом.

— Папочка, я поняла, куда ты деваешься в конце каждого лета… Ты уходишь, запираешься в Терем, а там ложишься и каменеешь. То есть, каменеют твои ручки, ножки, голова, живот; а сам «Ты» живешь там… Там, — я показала рукой в небо. — А потом, «Ты» возвращаешься, оттаиваешь, и живёшь здесь, с нами — со мной и с Натой…

Отец с интересом, ласково посмотрел на меня и сказал:

— Это называется Ясный День.

— А почему мамочка не окаменела, а вообще пропала?

Он погладил мои волосы, и я улыбнулась. Он спросил:

— Посмотри вокруг себя, что ты видишь?

Я сначала не поняла и, поозиравшись, ответила:

— Тут травка, вон вода блестящая… Летучая мышь пролетела…

— А что ты видишь такого, когда сощуриваешь глаза?.. Ну?! Вспомни… Ты ведь, сама мне недавно рассказывала…

— А!.. Если я сощурю глаза, я вижу, как какие-то маленькие вокруг летают, носятся…Ими усыпано всё вокруг, они — цветные, разные… Вон вокруг елочки скопились, много-много, голубенькие такие… А вот в тебя влетели, в твою ручку…Видишь, папочка?

— Вижу… Моя ручка, мои ноги, голова — всё это…, — он жестом обвел свое тело, — … состоит из них. Из этих «маленьких». И ты из них состоишь. И каждое человеческое тело, и камни, и деревья, и зверушки, и травка — всё вокруг нас…

— Ой… А я их и не вижу в своих ручках и ножках. Там, если сощуриться, какие-то такие сидят…, — я начертила в воздухе кресты, шестиугольники, и так далее…

Это были молекулы. Я видела молекулы своего тела, а этих «маленьких» не видела… Но, потом, меня, вдруг, осенило.

Эти «маленькие» — как же я раньше не догадалась, — они были в молекулах. Они были заключены в молекулах моего тела.

Ты представляешь, — они были не свободными, они были заключёнными в строгие геометрические формы, как солдаты в армии заключены в строгие рамки устава, или, как верующие иудеи заключены в досконально расписанный Левит.

Их, этих «маленьких», в наших телах кто-то «построил», поработил. Такими же порабощёнными они пребывают везде — в деревьях, в земле, в животных…

Я вдруг вспомнила, что, когда недавно вышла из своего тела и находилась в Его Пространстве, там «Я» тоже видела их — этих «маленьких», но там они были свободными, радостными, ликующими.

Они радостно носились вокруг «Меня»… Здесь же, кто-то лишил их свободы…

Отец наблюдал за изменениями моего лица, которые происходили, пока я думала, а потом сказал:

— Леночка, твоя мама так сильно любила всё вокруг, что в один чудесный вечер… Она, будто бы, умерла от Любви. Она, будто бы, умерла, но, на самом деле, осталась жива…

Твоя мама жила там, в Розовом Свете, живым оставалось и Её тело, но люди подумали, что оно мёртвое. Не все, конечно, так подумали, но многие…