С. Василевский

DaimoNkratos (ДемоНкраты) (Часть 1)

в своей голове.

Доставлять человеку дискомфорт эти объекты должны, но только не постоянно.

К раздражителям, рано или поздно, любой человек привыкает и перестает их замечать вообще.

Эти персональные раздражители должны всё время видоизменяться, мутировать в сознании жертвы, приспосабливаться к выработанным стратегиям защиты для дальнейшего их обхождения.

Мы ведём читателя к той мысли, что главными врагами, которые причиняют человеку наибольший вред, после него самого, являются другие люди.

Не все, но некоторые категории сограждан.

Те, кто будут постоянно пытаться ссучить человека, при этом, в свою очередь, подвергаясь попыткам ссучивания со стороны таких же, как они сами «мобильных генераторов дискомфорта».

То есть, для более успешного контроля над человеком правящие круги в обществе должны всячески поощрять тенденции «взаимоссучивания» — постоянные попытки людей принести максимально позволенный вред себе подобным.

Делается это довольно просто.

Дайте каждому человеку по кусочку власти над другим человеком, дайте другому кусочек власти над третьим, третьему — над четвёртым и так далее, до того момента, когда кусочек власти у члена общества №N не будет направлен на человека №1 в нашем примере.

Получаем замкнутый круг, в котором каждый решает судьбу каждого.

Причём, чем больше таких взаимопересекающихся кругов власти, тем лучше.

Пусть госавтоинспектор решает, выдавать или не выдавать водительское удостоверение школьному учителю, а школьный учитель решает, какую оценку ставить сыну госавтоинспектора.

Пусть врач решает, годен банковский чиновник для владения оружием, а банковский чиновник решает, достоин ли врач того, чтобы получить кредит для покупки квартиры.

Для особо неспособных представителей властолюбивых категорий населения создадим институт власти разрешающей, причём, разрешающей не что-либо, в чём сам разрешающий является признанным специалистом, а власти разрешающей абсолютно простые и естественные вещи.

Пусть чиновник выдаёт пекарю разрешение на выпечку хлеба, бармену — на торговлю спиртным, строителю — на строительство дома, а могильщику пусть выписывает лицензию на закапывание трупов сограждан.

И все эти ограничения мы должны возвести в ранг закона.

Во-первых, чтобы люди подчинялись автоматически, не думая, а во-вторых, чтобы полицейские, у которых, в результате воспитания на месте, отведённом природой для головного мозга, находятся инструкции, без размышлений карали тех, кто отступает от правил игры.

В таком случае, мы получаем классическую картину массового идиотизма, возведённую в ранг образа жизни.

Но, в данной картине мира присутствует один опасный момент — это вероятность того, что автоинспектор, врач, банковский служащий, учитель, чиновник, пекарь и гробовщик вдруг договорятся между собой и научатся жить, не мешая, а, наоборот, помогая друг другу, для проформы имитируя перед Пирамидой конфликты.

И, ради исключения этой печальной для власти возможности, в игру необходимо ввести такой класс игроков, который будет отравлять окружающим жизнь не только в силу плохого сиюминутного настроения (оно меняется) и не только по глупости (рано или поздно, почти каждый может поумнеть).

Нам нужны такие игроки, которые будут играть не за страх, а за совесть, такая социальная прослойка, которая будет стараться ради любви к искусству.

Как вы уже, наверное, догадались, под этими «добросовестными игроками» мы подразумеваем женщин климактерического и постклимактерического возраста.

Мы уже отмечали, что в обществе современного типа, женщина привыкла ассоциировать себя с собственным телом.

Какие бы способы самообмана не изобретались для тех, «кому за сорок», спросите, что из приобретённых материальных и социальных благ отдала бы сорокалетняя женщина, чтобы снова стать двадцатилетней.

Думается, что всё. Поэтому, легко сделать вывод, что некий абстрактный «социальный статус» может быть только слабым утешением за растраченную на его достижение юность.

Это чем-то напоминает «утешительный» пропуск в публичный дом для импотента.

В силу вышесказанного, становится ясно, почему так много неприятностей исходит в окружающий мир от женщин, которым сорок пять-пятьдесят пять лет.

Если человек чувствует, что ему хуже, чем другому, он может действовать в двух направлениях.