Ричард Бах

Единственная

— Лесли, — сказал Хай, — Ричард тебя не увидит.

— Почему?

Что — такое ужасное — было известно ему, что я не учла? Я теперь — привидение, призрак? Я...

— Ты, хочешь сказать... ты имеешь в виду — я действительно умерла? То есть, это не около-смертное состояние, откуда я могу вернуться, но собственно смерть? И выбора нет?

Он кивнул. Я замерла в оцепенении.

— Но Ронни — он был со мной, он говорит — он за мной следил, он там всё время был...

— Но ведь ты его не видела, правда? — спросил Хай. — Ты ведь не узнала, что он — там.

— Иногда, во сне...

— Ну, конечно, во сне, но...

Я вдруг почувствовала облегчение.

— Хорошо! — Ричард будет видеть тебя во сне, но проснувшись поутру — тут же забывать, — сказал он. — Ты этого хочешь? Тебя устраивает такой брак? Вместо того, чтобы приготовиться к встрече с ним, когда он придёт в себя, и научить его тому, что узнаешь сама, ты хочешь невидимо парить вокруг него?

— Хай, мы столько с ним говорили о возможности преодолеть смерть, о нашей совместной миссии длиной в несколько жизней! Узнав, что я погибла в авиакатастрофе, что это — мой конец, он подумает, что всё, во что он верит — неправильно!

Мой старый друг смотрел на меня скептическим взглядом. Как он не понимает?

— Хай, ведь, мы жили только для того, чтобы быть вместе, чтобы стать воплощением любви. Наша жизнь ещё себя не исчерпала!

Это — примерно то же самое, что писать книгу из двадцати четырех глав и прервать её на полуслове где-то посреди семнадцатой главы.

Мы не можем просто так остановиться и поверить: это — конец! Если книга будет издана — какой в ней смысл, если она не окончена?

Я не могла смириться.

— Появляется читатель, желающий узнать, чему мы научились, увидеть, как мы творчески применили свои знания для того, чтобы принять каждый вызов и победить, и тут — на тебе — на середине книга обрывается, и дальше следует редакторская ремарка:

«Затем они разбились на своём самолёте, она погибла, и они так и не довели начатое до конца».

— Ну, жизни большинства людей остаются незавершёнными. Вот моя, например, — сказал Хай.

— Вот тут ты прав, — вспылила я. — И знаешь, каково оно. Мы не намерены обрывать рассказ посередине! Он улыбнулся мне — такая тёплая улыбка! — Ты хочешь, чтобы в вашем рассказе говорилось о том, как после аварии Лесли воскресла из мёртвых и вы продолжили счастливую жизнь?

— Это будут не худшие строки, когда-либо написанные в книгах.

Все мы рассмеялись.

— Разумеётся, я хотела бы надеяться, что там будет говориться, как мы это сделали, какие принципы были использованы, чтобы любой сумел это повторить.

Я говорила это в шутку, но тут до меня дошло, что именно таким мог бы быть очередной тест — ещё один вызов, скрытый в структуре узора.

— Хай, вот смотри, — сказала я, — ведь, Ричард был прав, — многое кажется безумием лишь поначалу. Тебе же известен его космический закон о формировании образа чего-либо в уме и последующем получении задуманного в действительности.

Неужели космический закон вдруг претерпел изменения только потому, что мы разбились? Как же это может быть — в уме я удерживаю нечто настолько важное, а в действительности ничего не происходит?

Я увидела, что Хай сдаётся.

— Космические законы не подвержены изменениям, — улыбнулся он.

Я схватила его за руку и сжала её.

— А я было подумала, что ты собрался меня остановить. Никто на земле не обладает силой, способной остановить Лесли Парриш. Почему ты считаешь, что такое возможно здесь?

Мы встали, и Хай попрощался со мной.

— Любопытно, — поинтересовался он. — А если бы умер Ричард, а не ты, отпустила бы ты его, веря, что с ним будет всё в порядке, сколько бы времени тебе ни потребовалось на завершение своей жизни?

— Нет. Я бы застрелилась.

— Как горохом об стенку, вот упрямая голова, — сказал он.

— Я знаю, это бессмысленно. Бессмысленно всё, кроме одного — я должна возвратиться к нему. Я не могу оставить его, Хай. Я его люблю!

— Знаю — отпускаю. Ну и катись...

Я повернулась к Ронни, мы обнялись с моим дорогим братом и долго стояли молча. Как трудно оторваться!

— Я люблю тебя, — сказала я, закусив губу, чтобы не расплакаться, — я люблю вас обоих. И всегда буду любить. И все мы ещё встретимся, правда?