Ричард Бах

Единственная

Медленно, но неуклонно продолжайте делать выбор в пользу жизни.

— А почему это не может случиться сегодая вечером? — спросил я. — Нет ничего, что исключало бы возможность быстрых изменений...

— Конечно, быстрые изменения возможны, Ричард, — ответила она. — Изменения случаются каждую секунду, независимо от того, замечаешь ты их или нет.

Твой мир, в котором появился первый проблеск надежды на мирное будущее, — это такой же подлинный мир, как и тот, который погиб в 1962 году в первый день своей последней войны. Каждый из нас выбирает судьбу нашего мира. Вначале должны меняться умы, потом последует изменение хода событий.

— Тогда верно то, что я сказал лейтенанту! — воскликнул я. — В одном из моих будущих, в 1962 году Советы не пошли на уступки. И я начал ядерную войну.

— Конечно. В картине судеб возможны тысячи путей развития мира, на которых он прекратил своё существование в том году, и тысячи других Ричардов, которые выбрали, при этом, смерть. Ты выбрал жизнь.

— Погоди, — сказал я. — Разве в тех параллельных мирах, которые не выжили, не было невинных людей, просто продолжавших свою жизнь, не подозревая ни о чём, когда произошёл взрыв, а тогда они оказались замороженными или превращенными в пар, или съеденными муравьями?

— Несомненно, всё это так. Но, Ричард, они сами выбрали уничтожение своей планеты!

Для одних это был выбор по умолчанию: они не заботились ни о чём; другие выбрали это, потому что верили в то, что лучший способ защиты — нападение; а третьи — потому что считали, что они не в силах ничего сделать, чтобы предотвратить опасность.

Один из способов выбрать своё будущее состоит в том, чтобы верить в то, что оно предопределено.

Она сделала паузу и похлопала по кругу на песке, где росли маленькие деревья.

— Когда мы выбираем мир, мы живём мирно.

— Можно ли как-нибудь разговаривать с людьми, которые живут в других мирах, чтобы узнать от наших двойников то, чему они научились, если это необходимо нам здесь? — спросила Лесли.

Пай улыбнулась ей.

— Вы занимаетесь этим сейчас.

— Но как нам делать это, — спросил я, — не прибегая к гидроплану, когда у нас один шанс из триллиона, что мы встретим в ином измерении тебя?

— Вы хотите узнать, как можно разговаривать с любым своим воплощением, какое вы только можете себе вообразить?

— Пожалуйста, научи нас этому, — попросил я.

— В этом нет ничего слишком таинственного, — сказала она, — и работает этот способ хорошо.

Вообрази себе, Ричард, того, с кем ты хочешь поговорить, и поверь в то, что ты можешь спросить у него обо всём, что тебе нужно. Затем представь себе, что ты слышишь ответ. Попробуй.

Внезапно я разнервничался.

— Я? Сейчас?

— А почему бы и нет?

— Глаза закрывать нужно?

— Если хочешь, можешь закрыть.

— Никакого ритуала не нужно, я надеюсь?

— Если ритуал не стеснит тебя, можешь воспользоваться им, — сказала она. — Сделай глубокий вдох, вообрази себе дверь, которая открывается в комнату, заполненную разноцветным сиянием, и наблюдай, как нужный тебе человек появляется среди сияния или в тумане.

Или забудь и о сиянии и о тумане, и представь себе, что слышишь голос; иногда бывает так, что голос услышать легче, чем визуализировать.

Или забудь о зрении и о слухе, и просто чувствуй, как понимание этого человека вливается в твоё собственное.

Или забудь об интуиции и вообрази, что первый встречный даст тебе ответ, если ты его спросишь, а затем спроси кого угодно.

Или произнеси своё волшебное слово. Как хочешь, так и воображай.

Я решил, что хочу увидеть, и вспомнил магическое слово. Закрыв глаза, я вообразил себе, что когда я произнесу слово, я увижу перед собой свою альтернативную личность, которая скажет мне то, что я должен знать.

Расслабившись, я увидел пастельные краски мягких оттенков, плывущие вокруг меня. Когда я произнесу слово, я увижу этого человека, — подумал я. Спешить было некуда. Разноцветные облака спокойно плыли перед моими глазами.

— Единственная, — сказал я.

Передо мной как будто внезапно открылся затвор фотоаппарата, и я увидел человека, стоящего рядом с крылом старого биплана, находящегося на скошенном поле.

Сверху высилось голубое небо, а за спиной у человека было солнце, ослепительное сияние которого не давало мне возможности рассмотреть его лицо. Я услышал его голос так, будто он сидел рядом с нами на берегу.