Ричард Бах

Мост через вечность (Часть 1)

квитанции?

Я понятия не имел. Если я и питал отвращение к чему-либо, кроме Войны, Организованной Религии и Бракосочетания, то, по-видимому, это были Финансовые Документы. Увидеть налоговую квитанцию было для меня всё равно, что столкнуться лицом к лицу с Медузой: я мгновенно каменел.

— Они должны быть где-то здесь, — произнёс я неуверенно. — Сейчас я посмотрю.

Она сверилась со списком в блокноте, который лежал у неё на коленях, подняла вверх карандаш. — Каков был твой доход за прошлый год?

— Не знаю.

— Приблизительно. Плюс-минус десять тысяч долларов.

— Не знаю.

— Ну, Ричард! Плюс-минус пятьдесят тысяч, сто тысяч долларов?!

— Честно, Лесли. Я и правда, в самом деле, — не знаю! Она опустила карандаш и посмотрела на меня так, будто я был биологический экземпляр, извлеченный из арктических льдов.

— В пределах миллиона долларов, — произнесла она очень медленно и четко. — Если ты в прошлом голу получил меньше, чем миллион долларов, скажи: «Меньше миллиона долларов». Если ты получил больше миллиона долларов, скажи: «Больше миллиона долларов».

Она говорила терпеливо, как с несмышленым ребенком.

— Может быть, больше миллиона, — пытался вспомнить я. — Но, возможно, и меньше. А может быть, два миллиона.

Её терпение лопнуло.

— Ричард! Пожалуйста! Ведь это не игра! Неужели ты не видишь, что я стараюсь помочь?

— Разве ты не видишь, что я не знаю! Я не имею ни малейшего понятия, сколько денег я получил, мне безразлично то, сколько я получил денег! У меня есть… у меня были люди, которых я специально нанял, потому что они разбирались в этом барахле, я терпеть не могу все эти записи, я не знаю, сколько!

Со стороны это смотрелось, как сцена из спектакля «Я не знаю». Она коснулась резинкой уголка своего рта, посмотрела на меня и после длительного молчания спросила: — Ты и в самом деле не знаешь?

— Нет. — Я ощутил себя подавленным, непонятым, одиноким.

— Я верю тебе, — мягко сказала она. — Но как тебе удаётся не ориентироваться в пределах миллиона долларов?

Увидев выражение моего лица, она замахала рукой, как бы забирая свои слова обратно.

— О'кей, о'кей! Ты не знаешь.

Некоторое время я с отвращением рылся в папках. Бумаги, сплошные бумаги. И чего только в них нет. Считается, что цифры, написанные незнакомым почерком, отпечатанные на различных машинках, всё ещё имеют ко мне какое-то отношение. Инвестиции, товары, брокеры, налоги, банковские счета…

— Вот они, налоги! — воскликнул я с облегчением. — Целая папка налогов!

— Хороший мальчик! — похвалила она меня словно я был кокер-спаниелем, отыскавшим утерянный браслет.

— Гав, — вырвалось у меня. Бегло просматривая заголовки квитанций, проверяя отдельные записи, она не ответила мне.

Пока она читала, было тихо, и я зевал, не открывая рта. Я изобрёл этот трюк на уроках английского в средней школе. Нужно ли было мне вникать в эти ненавистные бумажные дела, ещё более убийственные, чем грамматика?

Зачем? Я не забрасывал бумажные дела, я нанял людей, которые бы ими занимались!

Почему, несмотря на то, что они работают на меня и получают мои деньги, именно я должен расхлёбывать всю эту кашу, суетясь в поисках налоговых бланков; почему Лесли вынуждена подхватывать груз, упущенный шестью высокооплачиваемыми служащими?

Это несправедливо! Если кто-то написал бестселлер, спел великолепную песню, поставил замечательный фильм, то вместе с чеками, письмами поклонников и мешками денег ему нужно вручить ещё тяжёлую серую книгу

ВВОДНЫЕ ПРАВИЛА И ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ

Поздравляю с тем, что Вы сделали, чтобы заработать все эти деньги.

Хотя Вам кажется, что они Ваши, и Вы думаете, что они — Ваша собственность, потому что Вы сделали для общества то, что Вы сделали, — лишь около десятой части из них будут принадлежать Вам непосредственно, если вы в совершенстве владеете ведением бумаг.

Остальное уйдёт на агентов, налоги, юристов, бухгалтеров, государству, всяческим союзникам, служащим, которых придётся нанять, чтобы вести все эти записи, и на уплату налогов по найму этих служащих.

Неважно, что вы не знаете, где искать таких людей, кому из них доверять, не представляете всех тех, кому придётся платить, — платить вам придётся всё равно.