Ричард Бах

Мост через вечность (Часть 1)

— Я не против, — ответил я.

На траве парка, который окружал здание, стоял небольшой, похожий на паучка самолётик. Он, должно быть, весил не больше двухсот фунтов, если заполнить все его отсеки. У него были высокие крылья, обшитые оранжевым и жёлтым нейлоном.

На кончиках крыльев размещались тонкие яркие элероны. Перед сидениями находился руль высоты, с горизонтальной стабилизацией, покрашенный в такие же цвета, сзади располагался небольшой толкающий винт. Я видел множество аэропланов, но никогда не встречал ничего подобного этому.

На нём был не снегозащитный, а лётный костюм, который гармонировал по цвету с аэропланом.

— Садись на левое сидение, если хочешь. — Как, он вежлив, как доверяет мне, если предложил занять место пилота!

— Я сяду справа, — сказал я и пробрался на сидение для пассажира. Это было нелегко сделать, потому что всё в этом аэроплане было очень маленьким.

— Как хочешь. Можешь управлять им, сидя с любой стороны. Управление стандартное, но, как видишь, здесь нет рулевых педалей. Для этого используется рычаг.

Горизонтальная стабилизация осуществляется чувствительным рулём высоты. Представь, что он так же чувствителен, как циклический рычаг вертолёта, и ты сможешь посадить его.

Он крикнул «От винта!», потянулся к рукоятке, которая висела над головой, потянул её, и мотор заработал так же тихо, как электрический вентилятор. Он повернулся ко мне.

— Готов?

— Полетели, — сказал я.

Он толкнул вперёд рычажок, который был не больше, чем в игрушечном самолётике, и машина устремилась вперёд почти беззвучно, мы постепенно оторвались от земли, подняли нос и набирали высоту, как большой скоростной аэроплан.

Земля уходила вниз, зеленая поверхность травы удалялась со скоростью тысяча футов в минуту. Он толкнул рычаг управления вперёд, сбавил газ, и винт тихонько заурчал на ветру у нас за спиной. Он отпустил рычаги и кивнул мне, что я могу продолжать полёт.

— Теперь твоя очередь.

— Спасибо.

Это напоминало полёт с парашютом — с одним только отличием, что мы не падали вниз. Мы двигались со скоростью, наверное, тридцать миль в час, судя по ветру.

Это была маленькая чудная машина, которая напоминала кресло-качалку за восемь долларов, а не самолёт. Стенки и пол кабины были прозрачны, и сквозь них открывался такой прекрасный вид, что все известные мне бипланы, по сравнению с этим самолётиком, казались глубокими могилами.

Я повернул вверх и начал набирать высоту. Самолёт был, очень чувствителен к управлению, как он и предупреждал.

— Мы можем заглушить мотор? Мы можем парить на нём, как на планере?

— Конечно.

Он прикоснулся к переключателю на рукоятке газа и мотор остановился. Мы бесшумно скользили через то, что должно было быть поднимающимся воздухом… я не мог заметить никакой потери высоты.

— Какой совершенный маленький аэроплан! Какой он красивый! Как бы мне тоже приобрести такой?

Он удивлённо взглянул на меня.

— Разве ты ещё не догадался, Ричард?

— Нет.

— Ты знаешь, кто я?

— Почти. — Я почувствовал, что меня охватывает страх.

— Просто для интереса, — сказал он, — пройди через стену, которая отделяет то, что ты знаешь, и то, о чём осмеливаешься говорить. Сделай это и скажи мне, чей это аэроплан и с кем ты сейчас летишь?

Я отвел рычаг управления вправо, и аэроплан мягко развернулся и направился в сторону кучевого облака, которое находилось над потоком восходящего тёплого воздуха.

Это было моей второй натурой — искать возможности подняться вверх, когда мотор не работает. Я забыл, что нахожусь в лёгком, как пушинка, самолёте, который не теряет высоты.

— Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что этот аэроплан будет моим в будущем, а ты — тот парень, которым я когда-нибудь стану.

— Я не осмелился взглянуть на него.

— Не так уже плохо, — сказал он. — Я бы высказал такую же догадку.

— Догадку? Разве ты не знаешь?

— Всё становится запутанным, когда начинаешь много об этом думать. Я — одно из твоих будущих, ты — одно из моих прошлых. Мне кажется, что ты Ричард Бах, переживающий сейчас денежный ураган, не правда ли?

Новый известный автор? Девять аэропланов, не так ли? Я безупречная идея, которую ты разработал для описания совершенной женщины? Ты всецело верен этой женщине, но она оставляет равнодушным?

Мы вошли правым крылом в восходящий поток, и я круто свернул в него.