Ричард Бах

Мост через вечность (Часть 1)

придётся голодать. Но я не узнаю ничего нового, я просто болтаюсь без толку.

В последний раз я по-настоящему учился два лета тому назад. Тогда я увидел сверху бело-золотистый биплан «Тревл Эйр», припаркованный среди полей. Приземлившись, я познакомился с его пилотом — Дональдом Шимодой, Мессией в отставке, экс-Спасителем Мира.

Мы подружились, и в те последние месяцы его жизни он передал мне некоторые секреты своего странного призвания.

Дневник, который я тогда вёл, превратился в книгу, я отослал её издателю. Не так давно она вышла из печати. Большинство его уроков я усвоил хорошо, так что новые испытания попадались действительно крайне редко. Но вот решить проблему с родной душой не удавалось никак.

Где-то возле хвоста Флайта послышался тихий шорох — крадущиеся шаги по сухой траве. Я повернул голову, прислушиваясь к этому звуку. Шорох стих.

Потом появился опять, как если бы кто-то стал медленно подкрадываться ко мне. Я напряжённо вглядывался в темноту

— Кто там? Пантера? Леопард? Только не в Айове, их в Айове не встречали уже…

Ещё один осторожный шаг по ночной траве. Как бы это ни был… Лесной волк!

Я бросился к ящику с инструментом, судорожно пытаясь ухватить нож, большой гаечный ключ, но было уже слишком поздно.

В это мгновение возле колеса самолёта возникла черно-белая бандитская маска, изучающий взгляд ярко блестевших глазок, нос, с сопением принюхивающийся к запаху коробки с продуктами. Не лесной волк.

— Эй… Привет, эй ты там… — сказал я. Я рассмеялся: так сильно колотилось сердце. Я сделал вид, что убираю ключ прочь.

Осиротевших крошек-енотов на Среднем Западе часто берут в дом и выращивают в домашних условиях. Когда им исполняется год, их отпускают на волю, но они на всю жизнь остаются домашними.

А что тут плохого? Разве нельзя шуршать себе по полю, в темноте на огонёк заглянуть — а вдруг у того, кто разложил костёр, найдется что-нибудь вкусненькое — погрызть, коротая ночь?

— Нормально… Давай, иди-ка сюда, приятель! Проголодался?

Хорошо бы чего-нибудь сладенького — кусочек шоколадки… можно зефира немного — всё сойдёт.

Енот постоял немного на задних лапках, морща носик и изучая воздух в поисках запаха съестного.

Остатки зефира — если, конечно, ты сам на них не претендуешь — вполне сойдёт.

Я вытащил кулёк из ящика и высыпал кучку мягких шариков в сахарной пудре на подстилку.

— Вот так… иди сюда…

Мини-мишка шумно взялся за десерт. Отдавая должное зефиру, он с довольным чавканьем набил им полный рот.

От лепёшки моего изготовления он отказался, едва надкусив её, прикончил зефир, умял почти весь мой запас медовой воздушной пшеницы и вылакал мисочку воды, которую я ему налил. Немного посидел глядя на огонь, фыркнул: пора двигаться дальше.

— Спасибо за то, что зашёл в гости, — сказал я.

Исполненный важности взгляд черных бусин.

Благодарю за угощение. А ты вполне приличное человеческое существо. Ну, ладно, до завтра, вечером увидимся. Лепёшки у тебя — отвратительные.

И пушистое создание двинулось прочь. Полосатый хвост растворился в тенях, шорох шагов в траве слышен всё слабее и слабее. И я остался наедине со своими мыслями и мечтой обрести даму сердца.

Каждый раз всё неизменно возвращается к ней.

— Она не относится к сфере невозможного, — размышлял я, — и надежда на встречу с ней отнюдь не является чем-то чрезмерным!

Интересно, что сказал бы Дональд Шимода, сидя здесь, под крылом, сегодня, если бы узнал, что я до сих пор так и не нашел её?

Что-нибудь само собой разумеющееся, это уж точно. Странное свойство всех его секретов — они были предельно просты.

А если бы я сообщил ему, что потерпел фиаско в поисках её? Для вдохновения он покрутил бы в руках свою булочку с корицей, внимательно её изучая, потом запустил бы пальцы в чёрную шевелюру и сказал:

— Послушай Ричард, а тебе не приходило в голову, что летать с ветром от одного города к другому — верный способ не отыскать её, но утратить?

Всё так просто. А после бы он молча ждал моего ответа. Я ответил бы на это, если бы он был здесь, я бы сказал:

— О'кей. Полёт за горизонт — не то. Я брошу это. Однако, скажи, как мне её найти?

Он бы прищурился, несколько расстроившись от того, что я задал этот вопрос ему, а не самому себе:

А ты счастлив? В данный конкретный миг — занимаешься ли ты тем, чем хотел бы заняться больше всего на свете?