Ричард Бах

Мост через вечность (Часть 1)

шасси тоже было потеряно, половина правого крыла и капот развеялись без следа. Почему я не покидаю свою тело? Во всех книгах говорится…

Меня бросило вперёд на привязных ремнях, когда мы врезались, и мир потемнел в моих глазах.

Несколько секунд я ничего не видел. Полное отсутствие боли. Очень спокойно здесь на небесах, думал я, тряся головой, распрямляясь.

Совсем не больно. Спокойное, тихое шипение… Что там может на небесах шипеть, Ричард?

Я открыл глаза и обнаружил, что небеса выглядят, как списанный правительством Соединенных Штатов корпус дизель-генератора, сокрушённый обломками крушения очень большого самолёта.

Происходящее доходит до него, как до жирафа.

Одну минуту! Может: это не Тот Свет? Я не мёртв! Я сижу внутри того, что осталось от этой кабины, а самолёт всё ещё не взорвался! Он собирается р-р-разорваться через две секунды, а я сижу в нём, как в ловушке…

Не собираясь погибать в результате взрыва, я явно собрался сгореть!!! Спустя десять секунд, я бежал со скоростью чемпиона по спринту на двести ярдов от дымящихся обломков, которые когда-то были если не надёжным, дешёвым и удобным, то, по крайней мере, красивым самолётом.

Я споткнулся и бросился лицом вниз в песок, как это делают пилоты в кино перед тем, как на экране произойдёт взрыв. Лицом вниз, в ожидании удара прикрыть руками голову.

Способен передвигаться с замечательной скоростью, когда, наконец, до него доходит.

Полминуты. Ничего не случилось. Еще полминуты. Я поднял голову и осторожно оглянулся. Потом встал на ноги, небрежно отряхнул песок и полынь с одежды.

Непонятно почему, старый рок-н-ролльный мотив забарабанил у меня в ушах. Я почти не обратил на него внимания. Попытка быть бесстрастным?

Вот паршивец! Я никогда не слышал, чтобы 51-й не взорвался, как полная бочка с порохом, но он не взорвался, и единственным исключением из общего правила было то, что катастрофа произошла с машиной, пилотом которой был я.

Теперь придётся долго давать объяснения, заполнять бумажки, которые пойдут в архив… Пройдёт много времени, прежде чем я смогу взять билет на самолёт, летящий на запад. Мелодия продолжала звучать.

Достаточно быстро оправился от шока. «В» с плюсом за хладнокровие, когда всё закончилось.

Польщённый, насвистывая мелодию, я подошёл к останкам того, что осталось от Мустанга, нашёл саквояж, сумку и бритвенный прибор и бережно отложил их в сторону.

Крепкая кабина, можно сказать после случившегося.

И естественно! Самолёт не взорвался потому, что когда я садился, в баках уже почти не было горючего.

В это время наблюдатель, покачав головой, покинул меня, а в поле зрения появилось пять пожарных машин. Их совсем не интересовало всё, что я им говорил об отсутствии топлива. Они залили обломки пеной безо всяких причин для этого.

Мне было жаль радиоаппаратуру, часть которой осталась целой в кабине и стоила дороже золота. «Постарайтесь не залить пеной кабину, парни, пожалуйста! Там аппаратура…»

Слишком поздно. Боясь, что может начаться пожар, они заполнили кабину пеной до самого верха.

И что теперь делать, — беспомощно думал я. Что-теперь, что-теперь, что-теперь?

Я прошёл милю до аэропорта, купил билет на ближайший рейс, как можно короче описал в рапорте происшедшее, объяснил аварийщикам куда стаскивать обломки безнадёжно искорёженной машины.

В этот момент, когда я писал для них свой адрес, сидя за столом в ангаре, мне припомнилась мелодия, которая бубнила в моей голове с момента аварии.

Ш-бум, ш-бум: и множество йя-т-та, йя-т-та. Почему я напеваю эту песню? Удивительно. Через двадцать лет, почему бы и нет?

Песне не было дела до этого, она продолжала звучать: жизнь только сон! Ш-бу-ум! И я возьму тебя в рай выше всех! Ш-бу-ум…

Эта песня! Это пел призрак Мустанга, со всеми соответствующими звуковыми эффектами.

Жизнь — это только сон, любовь моя…

Конечно жизнь — это сон, ты, жестяное помело! И ты чуть не забрал меня в свой рай выше всех! Ш-бу-ум; ты, разорванный на куски увалень!

Нет ничего такого, что, появившись в нашем уме, не имело бы смысла. Этот самолёт, я никогда не принимал его всерьёз.

Рейсовый самолёт выруливал на взлётную полосу мимо полыни. Я наблюдал со своего места через иллюминатор. Залитое пеной тело Мустанга возлежало на платформе, как на ложе, кран поднимал кусок крыла.