Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 2)

всё повторяющий и повторяющий бочку, — это полёт.

Полёт, повторяю ещё раз, это не преодоление расстояния, отделяющего нас от Нантакета, а преодоление расстояния, отделяющего нас от совершенства.

Хотя Лётчиков — подавляющее меньшинство, каждый из них может свободно ориентироваться как в своём собственном мире, так и в мире Авиации. Лётчик может сесть в кабину любого самолёта и отправиться куда угодно, куда летает Авиатор. Он может преодолеть любое расстояние, когда ему вздумается.

В то же время, Авиатор не может, забравшись в кабину планера, гоночного самолёта или спортивного биплана, умело управлять им в воздухе, если вообще сможет подняться на нём в небо. Он сможет всё это только после того, как пройдёт долгий путь учёбы и тренировок.

Но к тому времени, когда он обретёт нужные навыки, он, по иронии судьбы, превратится в Лётчика.

В отличие от сравнительно несложного обучения вождению самолёта, которое проходит Авиатор, Полёт — это высоко вздымающаяся гора того, что неизвестно новичкам.

Поэтому там, где собираются Лётчики нередко можно слышать восклицания «Господи! Я никогда всему этому не научусь!» И разумеется, это так и есть.

Пилот, профессионально занимающийся высшим пилотажем или пилот-гонщик или планерист, изо дня в день годами шлифующие свое мастерство, никогда не скажут даже себе: «Я всё это знаю».

Если они не полетают хоть три дня, то на четвёртый, сев в самолёт, ощущают, что начали покрываться ржавчиной. Когда каждый из них приземляется после своего лучшего выступления, он знает, что у него, всё равно, есть место для роста.

Когда два эти мира сталкиваются, если только это не происходит в одном человеке, летят искры. Для покоряющего расстояния Авиатора Лётчик — это символ безответственности, перемазанный маслом пережиток тех времен, когда ещё не появилась Авиация, последний из тех, кого Авиатор отнесет к своим, если желает Авиации роста и развития.

Для Лётчика, стремящегося к мастерству, лишённый мастерства мир Авиации и так чересчур разросся. Несчастные Авиаторы, говорит он, они не знают толком своих самолётов, для них любой манёвр таит загадку.

Они, не желая изучать свои машины и повадки неба, день ото дня пополняют списки тех, кто случайно войдя в пике, так из него и не выходит. Они торопятся вылететь, невзирая на плохую погоду, не подозревая, что без умения вести самолёт по приборам, эти облака для них так же смертельны, как чистый метан.

Никто так не слеп, как тот, кто не желает видеть — цитирует с плохо скрываемой неприязнью Лётчик по поводу всякого пилота, который не разделяет его страстного стремления знать и полностью управлять любым самолётом, который ему попадается.

Авиатор считает, что безопасность — это результат существования системы законов, строгого выполнения правил.

Лётчик считает, что совершенная безопасность в воздухе достигается умением мастерски управлять своим самолётом, что никакой самолёт, если летать на нём мастерски, не может попасть в аварию, если только пилот сам этого не захочет и не заставит самолёт в неё попасть.

Авиатор изо всех сил пытается следовать всем известным ему правилам.

Лётчик нередко поднимается в воздух, когда предписаниями это запрещено, но вполне может остаться на земле, когда, согласно правилам, летать разрешается.

Авиатор верит, что современные двигатели разрабатывались тщательно и поэтому в воздухе не остановятся.

Лётчик убеждён, что любой двигатель может отказать, поэтому он всегда летает так, чтобы, при необходимости, можно было спланировать и приземлиться.

Над ними обоими одно и то же небо, их самолёты летают, подчиняясь одним и тем же законам, но высоты, на которых они парят, такие разные, что расстояние между ними даже милями не измеришь.

Поэтому, перед новичком с самой первой минуты, проведённой в воздухе, встает выбор, который ему придётся сделать, хотя он может даже не догадываться, что вообще делает какой-либо выбор.

Каждый из миров полон своих радостей и своих опасностей, в каждом из них сформировалась своя особая разновидность дружбы, которая составляет важную часть любой жизни выше поверхности земли.

«Но вот, мы ещё раз бросили вызов силе тяжести». В этой распространенной послеполётной поговорке можно уловить намек на те узы, которые объединяют воздухоплавателей, каждого в своем мире.