Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 2)

набирал высоту. Он снижался, круто поворачивая над деревьями, и его винт стоял, как мельница в безветренную погоду. Абсолютно неожиданно, после прекрасного разгона, её двигатель отказал на взлёте.

Я был ошеломлён, беспомощно наблюдая за происходящим. Ведь она только начинающий пилот! Так не честно! Это должно было случиться со мной!

Впереди и по бокам для приземления места не было; везде тянулся дубовый лес. Если бы она была немного ниже, ей бы пришлось садиться на деревья, но, к счастью, высоты для разворота хватило, и она летела обратно к месту взлёта.

Было ясно, что до главной взлетно-посадочной полосы она не дотянет, но, может быть, поперечная окажется достаточно широкой.

Я был уже на высоте сто футов, когда Эйркуп спланировал подо мной в противоположном направлении. Его крылья были немножко наклонены, а колеса задели крайние деревья на высоту человеческого роста. Она смотрела прямо перед собой, сосредоточив всё своё внимание на приземлении.

Мой Свифт после резкого виража быстро пошёл на снижение над поперечной взлётной полосой. Я видел, как Эйркуп коснулся земли перед асфальтом полосы, прокатил поперёк неё сотню футов по асфальту и въехал в траву с другой стороны.

Слабое маленькое переднее шасси не продержалось и трёх секунд, повернув аэроплан в облаке желтой пыли и заставив содрогаться его хвост, торчащий высоко над землей. Почему это случилось не со мной?

Когда я подкатил к этому месту с дымящимися тормозными колодками, фонарь Эйркупа отъехал назад и она встала в кабине в полный рост, нахмурившись.

Я забыл и думать об утешениях.

— С тобой всё в порядке?

— Да, всё. — Её голос был спокоен. — Но посмотри на мой несчастный самолётик. У него было шасси, и вот теперь его нет. Как ты думаешь, он сильно повреждён?

Винт, обтекатель и радиатор были погнуты.

— Мы починим его. — Я помог ей выйти из кабины на наклоненное крыло. — Однако, у тебя неплохо получился этот манёвр. Ты прекрасно выдержала высоту, пролетая над последними деревьями, ты воспользовалась каждым имеющимся дюймом. Если бы не это переднее шасси, которое не крепче спички…

— Действительно ли я сделала всё возможное? — Влияние инцидента чувствовалось только в том, что она хотела слушать мои объяснения. Обычно её совсем не интересовало то, что я знал или думал.

— Я собиралась развернуться и приземлиться на взлётную полосу не поперек, а вдоль. Но мне просто не хватило высоты. Когда осталось уже совсем немного, я решила, что лучше будет, если я выровняюсь и сяду.

Чем больше я стоял здесь и смотрел на то пространство, в котором ей удалось приземлить свой аэроплан, тем более мне становилось не по себе.

После минуты или двух изучения обстановки, я начал спрашивать себя, смог ли бы я выйти из затруднения так же хорошо, как она, и чем больше я себя спрашивал, тем сильнее сомневался в этом.

Несмотря на весь мой опыт посадок аэропланов с отказавшим двигателем, несмотря на то, что мне часто приходилось садиться вне аэропорта на маленьких площадках в поле, я сомневался в том, что смог бы справиться с приземлением на Эйркупе лучше, чем эта моя ученица, которая не хотела заниматься, растрачивая время уроков на прямой горизонтальный полёт и рассматривая с воздуха поля и море.

— Знаешь, — сказал я ей позже, и в моём голосе прозвучало немного больше уважения, чем я хотел показать, — эта посадка… была совсем неплохим маневром.

— Спасибо, — сказала она.

Мотор вышел из строя в результате образования воздушной пробки в трубке подачи топлива, и когда мы отремонтировали аэроплан, мы поставили новую трубку, чтобы этого не повторилось. Но я продолжал думать о том, как ей удалось так хорошо сесть.

Может, ей помог опыт, который она получила, в тот день, когда мы три раза имитировали поломку-двигателя-на-взлёте? Трудно поверить, что она тогда чему-то научилась — ведь она занималась тогда только в угоду мне.

Я начал верить в то, что она уже имеет в себе все необходимые ей в жизни навыки, и просто хладнокровно ожидает того момента, когда их нужно будет применить. Я думал о том, может ли быть так, что умение управлять самолётом присутствует в ней, независимо от моих попыток её чему-то научить.

В конце концов, я решил, что, наверное, всё, что нам нужно знать о чёем бы то ни было, всегда уже имеется у нас и ожидает того мгновения, когда мы обратимся к нему.