Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

находишь друзей.

Этот человек руководит фантастической лётной школой, и когда мне пришла пора улетать, я в открытую так ему и сказал. Но одна мысль не давала мне покоя.

— Как вы можете себе всё это позволить, Дрейк? Не из воздуха же это берется. Откуда вы берете деньги?

— Ученики платят за обучение, — сказал он так, будто это всё объясняло.

Должно быть, я довольно тупо на него уставился.

— О, не с самого начала. Ни один ученик с самого начала не платил ни пенни. Просто они больше всего на свете хотели летать. Но каждый ученик платит то, чего, по его мнению, стоит его обучение. Большинство в течение всей жизни отдаёт школе около десяти процентов своего дохода. Одни больше, другие меньше. В среднем, около десяти процентов.

— А десять процентов от доходов тысячи пилотов малой авиации, тысячи военных лётчиков, тысячи командиров авиалайнеров… это даёт нам топливо и масло, — и снова коротко вспыхнувшая улыбка осветила его лицо. — А это даёт им уверенность в том, что на подходе новые пилоты, которые лучше знают, как летать, чем как вести самолёт.

Всё время, пока я летел, ориентируясь по карте, на север и восток, его слова не шли у меня из головы. Больше учить тому, как летать, чем тому, как вести самолёт; без спешки заниматься с учениками; предоставить им бесценную возможность летать.

Я смогу переделать свою школу, думал я. Я смогу тщательно отбирать учеников вместо того, чтобы принимать первого встречного. Я смогу предложить им платить столько, сколько такое обучение стоит.

Я смогу платить своим инструкторам вчетверо больше, чем теперь; сделать инструктирование профессией, а не случайной работой. Несколько дополнительных наглядных пособий, — возможно, разобранный двигатель, корпус самолёта в разрезе.

Послужные списки моих инструкторов, доступные для прочтения каждому ученику. Гордость. Немного основ истории, немного высшего пилотажа, немного парения. Мастерство. И ни клочка бумаги, только понимание.

Я выключил двигатель, все еще думая об этом. Отбирать учеников и давать им достаточно времени. Мой старший инструктор чуть не вытащил меня из самолёта.

— Вы вернулись! Мы всю неделю вас разыскивали отсюда и до самого Шайенна! Мы было подумали, что вы погибли!

— А я не погиб. Ничуть не погиб. И вернулся живым, — сказал я. И, начиная традицию, добавил, — сэр.

На юг, в Торонто

Причина многих приключений заключается в том, что их искатели сидят у огня в какой-нибудь уютной гостиной и не имеют ни тени представления о том, во что они ввязываются.

Они сидят, развалясь, в кресле, такие понятия, как холод, сырость, ветер или шторм, для них не существуют, и они говорят, — что ж, пора бы уже кому-нибудь открыть Северный полюс, — и погружаются в мечты о славе, а спустя час, всё еще пребывая в мечтах, они начинают раскручивать колёса, разворачивать карты, жульнически вторгаться в устроенные жизни других искателей приключений, заставляя их сказать: «Почему бы и нет?» и «Ей-богу, это надо сделать! Считайте, что я с вами!» и точно так же впасть в транс своих фантазий, где все лишения и тревоги — это всего лишь слова, которые отыскиваются в словарях, слабыми духом людьми.

Так что помешивайте угли в камине, оставайтесь сидеть здесь, в этом тёплом кресле и позвольте мне раскрутить нить приключения.

Развлекательный перелёт над зимней Канадой!

Какое зрелище, все эти заснеженные городишки на севере Америки, сжавшиеся в комок на всю бело-кварцевую зиму, которые только и ждут, чтобы кто-нибудь свалился им с неба на голову и принёс с собой разноцветье и яркие переживания десятиминутных полётов, показывающих им городок с воздуха, по три доллара за полёт!

И какой звук — этот мягкий девственный февраль, вздыхающий от прикосновения наших лыж! И никаких проблем, связанных с летними развлекательными полётами, никаких бесконечных поисков пастбищ и лугов, достаточно гладких и длинных, и расположенных достаточно близко от города… да там весь мир будет, как одна посадочная площадка!

Гладкие замёрзшие озёра, по размерам больше, чем сотня аэропортов имени Кеннеди; каждое поле, изобилующее неровностями летом, либо засеянное нежными культурами, будет для наших самолётов Cubs отличной гладкой посадочной полосой.