Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

нас в пути над нашими горизонтами.

Дождь лил всю ночь. Он барабанил галечной дробью по перкалевым крыльям, шелестя в траве — сначала сухо, потом с плеском, по мере того, как трава становилась болотистой жижей.

К полуночи мы окончательно отчаялись увидеть хотя бы одну звезду или же как-то уснуть в этом болоте; в час ночи мы по-прежнему скорчившись сидели в самолётах, тщетно пытаясь вздремнуть. В три часа ночи, после многочасового молчания, Джо сказал:

— В жизни под этаким ливнем не мок.

Из-за тумана рассвело поздно: четыре дня кряду нас донимали туманы, облачность и дожди.

Через четыре дня взлётов, при малейшем прояснении неба, через четыре дня змееподобного просачивания в промежутки между грозовыми фронтами и скачков от одного маленького аэропорта к другому, мы приблизились к Ошкошу, находившемуся от нас на расстоянии тысячи миль, в общей сложности всего на шестьдесят две мили.

Мы спали в ангаре в Страдсбурге, штат Пенсильвания; в здании аэропорта в Поконо-Маунтин; в клубе лётной школы в Лихайтоне.

Мы решили вести дневник перелёта. За этим занятием, да ещё из наших разговоров под дождями и в туманах, мы начали понемногу узнавать друг друга.

Джо, к примеру, был изначально убежден, что у каждого самолёта есть своя личность, свой характер, как у людей, и он, не смущаясь, заявлял, что тот бело-голубой, стоящий там, в углу ангара, действует ему на нервы.

— Я не знаю, почему. Всё дело в том, как он стоит там и смотрит на меня. Мне это не нравится.

Лётчики тут же ухватились за это, и пошли рассказы о самолётах, живших каждый на свой лад, и делавших то, что сделать было невозможно, — одни взлетали, если приходилось, с немыслимо короткого разбега, чтобы спасти чью-то жизнь, другие невероятно долго планировали с остановившимися двигателями над гористой местностью.

Потом пошёл разговор о том, как действуют крылья, о ручках управления, о двигателях и винтах, потом о переполненных школах и наркотиках в студенческих городках, затем, о том, как рано или поздно в жизни человека сбывается то, что он крепко задумал.

Снаружи — чёрный дождь; внутри — эхо и нестройный шум голосов. В дневник же мы записывали то, что не решались произносить вслух.

«Это действительно что-то!» — записал Крис Каск на четвёртый день. «Каждый день — это целая цепь неожиданностей, происходят совершенно невероятные вещи.

Один тип одалживает нам свой «мустанг», другой тип одалживает нам свой «кадиллак», все разрешают нам спать в аэропортах и буквально из кожи вон лезут, чтобы нам угодить. И неважно, где мы находимся, и доберемся ли мы когда-нибудь до Ошкоша. Везде все о'кей!»

Доброта людей — это было нечто, во что ребята никак не могли поверить.

— Я обычно заходил с Крисом в магазин или шёл следом за ним по улице, — сказал Джо, — и наблюдал за людьми, смотревшими на него.

Его волосы были такими же длинными, как сейчас, даже длиннее. Они проходили мимо него, смотрели, иногда даже останавливались, кривились или отпускали какое-то замечание. Его осуждали. В их глазах видно было отвращение, а ведь они даже не знали, кто он такой!

После этого, я принялся наблюдать за людьми, наблюдавшими за нашими хиппи. При первом их появлении, всегда наступал шок, то же оцепенение, которое почувствовал и я, когда увидел их впервые.

Но как только у кого-нибудь из них появлялся шанс заговорить, шанс показать, что они тихие, спокойные люди, которые не собираются швыряться бомбами и взрывать всё подряд, как огонёк враждебности исчезал за полминуты.

Однажды нас захватила плохая погода над горами западной Пенсильвании. Мы удрали от неё, затем, сделали круг и посадили наши самолёты на длинном поле скошенной травы близ городка Нью-Махонинг.

Едва мы выбрались на землю, как на пикапе, неторопливо поскрипывающем по мокрой стерне, к нам подкатил фермер.

— Неполадки какие-нибудь, а? — Сначала он произнес это, а потом нахмурился, увидев ребят.

— Нет, сэр, — сказал я. — Так, мелочи. Тучи опустились слишком низко, и мы решили, что лучше приземлиться, чем залетать выше в горы. Надеюсь, вы не возражаете…

Он кивнул.

— Нормально. У вас всё в порядке?

— Спасибо вашему полю. У нас всё хорошо.

Через несколько минут ещё три грузовика и легковая машина сползли с грунтовой дороги на поле; повсюду шёл оживленный, полный интереса разговор.