Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

разросшемся до непреодолимо глубокой пропасти, о том, что единственная надежда, оставшаяся у ребят по отношению к этой стране, — это снести её до основания и не отстраивать её вообще: может, с этого всё и началось.

Но задумываясь над всем этим, я обнаружил, что не знаю никого из таких ребят, не знаю никого, кто не был бы склонен поговорить с теми из нас, кто ещё вчера сам был таким же пацаном.

Я знал, что у меня, в общем-то, найдутся слова для того, кто говорит: «Мир», вместо «Привет», но я не вполне себе представлял, какие именно.

Что было бы, — думал я, — если бы человек на самолёте с обтянутыми тканью крыльями приземлился где-нибудь на дороге и предложил подвезти голосующего парня с рюкзаком?

Или ещё лучше, что произошло бы, если бы пара пилотов нашла местечко в своих самолётах для пары городских ребят, и они махнули бы в полёт миль на сто или на тысячу; в полёт на одну-две недели над горами, фермами и равнинами Америки?

Ребят, которые никогда прежде не видели свою страну дальше школьной ограды или путепровода скоростной магистрали? Кто изменился бы при этом, — дети или лётчики? Или и те, и другие, и какие это могли бы быть перемены?

Где бы их жизни соприкоснулись, а где они оказались бы так далеко друг от друга, что и не дозваться?

Единственный способ выяснить, что произойдёт с твоей идеей, — это испытать её на практике. Вот так и появилось на свет Увлекательное Приключение-Перелет Через Страну.

Первый день августа 1971 года, день туманный и сумрачный, собственно, уже близился к вечеру, когда я приземлился в аэропорту Сассекс, Нью- Джерси, чтобы встретить остальных.

Луису Левнеру, владельцу Тейлоркрафта 1946 года выпуска, сразу пришлась по душе идея полёта. В качестве цели мы выбрали слёт Ассоциации по экспериментальным самолётам в Ошкоше, штат Висконсин, — достаточное основание для полёта, даже если все остальные откажутся в последний момент.

Гленн и Мишель Норманы, канадцы из Торонто, услышали об этом перелёте, и, хотя они не были совсем уж хипповыми ребятами, но с Соединенными Штатами они не были знакомы и горели желанием увидеть страну с борта своего Ласкомба 1940 года выпуска.

А когда я приземлился, на лётном поле, меня поджидали двое молодых людей, выставивших себя напоказ всему свету, как хиппи. Длинные волосы до плеч, головные повязки из каких-то тряпок, одеты в вылинявшие спецовки, у ног рюкзаки и спальные мешки.

Кристофер Каск, задумчивый, миролюбивый, почти всегда молчавший новичок, по окончании средней школы получил стипендию Риджентс, — отличие, которое достаётся двум процентам лучших учеников.

Однако, он не был убеждён в том, что колледж — это лучший друг Америки, а получение диплома ради получения приличной работы — не считал настоящим образованием.

Джозеф Джиовенко, повыше ростом, более открытый в общении с другими, всё подмечал внимательным глазом фотографа. Он знал, что у видео есть будущее, как у формы искусства, и к изучению именно этой формы он намеревался приступить осенью.

Никто из нас не знал в точности, как всё получится, но перелёт — это звучало интересно. Мы встретились в Сассексе и озабоченно поглядывали на небо, на туман и облачность, ограничиваясь редкими словами, так как пока ещё не знали толком, как общаться друг с другом.

Наконец, мы кивнули, погрузили на борт наши спальники, запустили двигатели и резво покатили по взлётной полосе и дальше — в небо. Сквозь шум моторов невозможно было понять, что думали эти ребята, оказавшись в воздухе.

Сам я думал о том, что во время первого полёта мы далеко залетать не будем. Облака клубились тёмно-серым варевом над западными вершинами гор, клочья тумана висели на ветвях деревьев.

Поскольку путь на запад был для нас закрыт, мы пролетели десять миль на юг, затем ещё пятнадцать, и, наконец, оказавшись в клубящемся и всё густеющем вокруг нас супе, приземлились на небольшой полоске травы поблизости от Андовера, штат Нью- Джерси.

В тишине этого места ещё тише и незаметнее начался дождь.

— Многообещающим стартом это не назовешь, — сказал кто-то.

Но ребята не были обескуражены.

— Надо же — свободная земля в Нью-Джерси! — сказал Джо. — А я думал, она сплошь заселена!