Ричард Бах

Ничто не случайно

проводят соревнования планеристов? Много народу. Недалеко от города.

— Да, но это аэродром. Нам больше подошло бы скошенное поле. Мы ещё немного поперебирали варианты, и, в конце концов, победило предложение Стью. У нашего нового пилота было всего два дня времени, так что мы не могли себе позволить бесцельно слоняться.

К трем часам дня мы поднялись в воздух и взяли курс на юго-восток, в Миссури. Стью забрался на переднее сиденье Тревлэйра, а мои места для пассажиров были забиты багажом и парашютами.

Сразу же возникла проблема. Тревлэйр летел слишком быстро, и Спенсу приходилось всё время держать двигатель на пониженных оборотах, чтобы я от него не отставал. Иногда он, задумавшись о чем-то, забывал об этом и потом, обернувшись, замечал, что Паркс представляет собой крошечное пятнышко в миле позади. К тому моменту, когда мы пересекали Миссисипи, мы уже приноровились друг к другу, и наши тени прошли над ее коричневыми водами неплохим строем. Приятно было ощущать, что ты не одинок, что еще один биплан движется вместе с тобой в одном направлении по всё тому же старому небу. Мы, мой самолет и я, почувствовали себя счастливыми и сделали несколько пике и виражей, просто так, забавы ради.

Я открыл для себя, что бродячий пилот, со временем, всё лучше и лучше узнает местность. В какой-то момент становится незачем смотреть на карту. Курс на солнце, пока не пересечешь Миссисипи. Потом вниз по ее течению, пока не встретишь Де-Мойн-ривер, впадающую в нее с запада. Пересечь ее к северу от Киокак, потом повернуть немного на юг и через десять минут под тобой Каока. Взлетная полоса кишела людьми. Мы сделали над ними круг, чтобы дать миру знать, что мы прибыли, потом развернулись и зашли на посадку.

— Эй, а тут здорово! — воскликнул Спенс, как только мы приземлились. — Отличная трава, город рядом, и в самом деле, тут великолепно! Пассажиры появились сразу же, и я с удовольствием уступил Тревлэйру право прокатить первых желающих; просто уселся на траву и предоставил Спенсу возможность заработать деньги.

Теперь мы были на вершине успеха, на нас работали Корабль Номер Один и Корабль Номер Два. К сожалению, надолго растянуть удовольствие у меня не получилось, поскольку к промасленному Кораблю Номер Один уже направлялись пассажиры, желающие полетать. Я занял свое привычное место в кабине, и мы отправились в послеполуденное небо. До заката оставалось всего несколько часов, но мы поработали хорошо и успели прокатить двадцать три пассажира, прежде чем день сменился ночью. В перерывах между полетами до меня долетали обрывки разговоров.

— Я двадцать пять лет пытался оторвать свою жену от земли, и вот сегодня она, наконец, поднялась в воздух в этом голубом самолете. Это настоящий полет. Вся современная авиация — это транспортировка, а это — настоящий полет. Я доволен, что вы, ребята, здесь очутились, ваше появление немало сделает для города.

В Каоке я чувствовал себя так, словно вернулся домой. Забегаловка «Орбит» была всё там же и в превосходном состоянии, всё та же музыка из музыкального автомата, всё те же молодые ребята, сидящие на бамперах своих автомобилей под теплым ночным небом.

— Это здорово, — сказал Спенс. — Не только деньги, просто поговорить с людьми. Чувствуешь, что действительно что-то для них делаешь.

Мы со Стью будто впервые увидели всё это, увидели глазами другого пилота, слушая то, что он говорит. Приятно было наблюдать Спенсера Нельсона здесь, в ночной Каоке, видеть, как его переполняет свежее ощущение радостей жизни странствующего пилота.

Глава 17.

У МЕНЯ ПОДТЕКАЕТ МАСЛО! — Спенс озабоченно указал на крошечную струйку прозрачного масла, тянущуюся из-под капота двигателя.

— Вы хотите предложить на обмен маслоподтек, мистер Нельсон? — спросил я. — Хорошо. У меня есть несколько замечательных подтеков, которые могут вас заинтересовать...

— Твой двигатель и должен течь, — сказал он. — А в «Континентал» всё должно быть плотно.

Его одолело беспокойство, и, едва лишь показались первые лучи холодного утреннего солнца, он открутил нижнюю половину капота Тревлэйра. Ну ладно, подумал я, если у нас будут ранние пассажиры, я их покатаю. Я вытащил свой ящик с инструментами, и мы стали осматривать большой двигатель его самолета.