Мирча Злиаде

Шаманизм, архаические техники экстаза (Часть 3)

говорят о 'мосте, скрытом под водой' и о мосте-сабле, по которому герой (Ланселот) должен пройти голыми стопами и руками; этот мост 'острее косы', а переход по нему 'полон мук и страданий'. Связь перехода по мосту-сабле с посвящением подтверждает и тот факт, что, прежде чем ступить на него, Ланселот замечает на другом берегу двух львов, а ступив на берег, он видит уже только ящерицу: 'опасность' исчезает сама собой, если испытание выдержано74. В финских традициях Вайнамуйнен и шаманы, путешествующие в трансе в потусторонний мир (Туонела), должны перейти через мост, состоящий из мечей и ножей75.

'Узкий переход' или 'опасный переход' — обычный мотив как погребальной, так и инициационной мифологии (известно, что обе они взаимозависимы и нередко существенно связаны). В Новой Зеландии умерший должен пройти через очень узкое пространство между двумя демонами, пытающимися его схватить; если умерший 'легкий', то ему это удается, если же он 'тяжелый', то может упасть и стать жертвой демонов76. 'Легкость' и 'быстрота' — например, в мифах, когда необходимо 'очень быстро' пройти между челюстями чудовища, — это символическое представление 'ума', 'мудрости', 'трансценденции', а в конечном итоге — посвящения. 'Нелегко пройти по острию бритвы, говорят поэты, когда хотят выразить трудность пути к наивысшему познанию' — читаем в Упанишадах77. Этот афоризм указывает на связь метафизического познания с посвящением. 'Тесны врата и узок путь, ведущие к жизни, и немногие находят их' (Матф., VII,14).

По своей сути символизм 'узкой двери' и 'опасного моста' связан с символизмом того, что мы назвали 'парадоксальным переходом', так как иногда он принимает форму невозможности, безвыходной ситуации. Как мы помним, кандидаты в шаманы и герои некоторых мифов попадают в ситуации, казалось бы, безнадежные: они должны попасть туда, 'где ночь встречается с днем', или найти дверь в стене, войти на Небо через проход, открывающийся лишь на мгновение, пройти между двумя непрерывно движущимися жерновами, между двумя постоянно сталкивающимися скалами или между челюстями чудовища и т.п.78 Как справедливо заметил Кумарасвами, все эти мифологические образы выражают необходимость преодоления противоречий, устранения полярности, характерной для человеческого существа, с целью достижения абсолюта. 'Тот, кто хочет попасть с этого света на тот или вернуться оттуда, должен выполнить это в одномерном и вневременном 'интервале', разделяющем родственные, но противоположные силы, между которыми можно пройти только мгновенно'79. В мифах этот 'парадоксальный' переход как раз подчеркивает, что тот, кому удается его осуществить, превзошел человеческую природу: он шаман, герой или 'дух', так как подобный 'парадоксальный' переход можно совершить только будучи 'духом'.

Эти несколько примеров объясняют функцию мифов, ритуалов и символов 'перехода' в мифологии и практике шаманизма. Проходя в состоянии экстаза через 'опасный' мост, соединяющий два мира (что обычно удается только мертвым), шаман доказывает, с одной стороны, что он 'дух', т.е. что он уже не человек, и, с другой стороны, он старается восстановить 'сообщение', существовавшее in illo tempore между Землей и Небом; ведь по сути то, что шаманы сегодня совершают в экстазе, когда-то, в начале мира, все люди могли совершать во плоти: они восходили на Небо и нисходили оттуда, не прибегая для этого к транcу. Экстаз возвращает, временно и только для избранных, для шаманов, первичное состояние всего человечества. В этом смысле мистический опыт 'доисторических' народов является возвращением к истокам, к мистическим временам утраченного рая. Для шамана, пребывающего в состоянии экстаза, Мост или Древо, Лиана, Веревка и т.п., соединявшие во время оно Землю с Небом, на мгновение вновь обретают реальность.

Лестница — дорога мертвых — вознесение