Курт Зелигманн
История магии и оккультизма (Часть 3)
кардинала Мазарини; герцогини де Бульон, де Лузиньян, де Вивон и де Витри; графини де Суассон, де Полиньяк и де Монморанси; принцесса де Тингри; шевалье де Варнен; граф де Лонгюваль; маркиз де Фёкьер и, возможно, герцог Бэкингем! Когда государственный канцлер спросил герцогиню де Бульон, доводилось ли ей видеть дьявола во время этих ритуалов, та ответила: «Я вижу его прямо сейчас; он принял облик канцлера и выглядит на редкость безобразно!» Все засмеялись. Однако в ходе черных месс эти остроумцы в общей сложности были свидетелями убийства 2500 младенцев. Людовик XIV оказался в непростом положении. Запретив преследование ведьм, он теперь был вынужден издать новые указы против преступлений, связанных с магией. Эту дилемму он разрешил довольно изящно: слово «маги» он заменил оборотом «люди, называющие себя магами». Наказанием за подобные преступления стала не смертная казнь, а каторга. Убийцы шли под суд именно как убийцы, а не как чародеи. С делом Ла Вуазен был связан скандал вокруг маршала де Люксембурга, прославленного и талантливого военачальника. Он совершил «всего» одно убийство - зарезал женщину-шантажистку по имени ла Дюпен и вместе с несколькими помощниками расчленил ее труп. Среди бумаг маршала нашли договор с дьяволом. Следствие показало, что Люксембург был знаком с Ла Вуазен; вероятно, большую часть вины свалили на нее, чтобы выгородить маршала. Смущенные судьи раздумывали четырнадцать месяцев, но так и не решились осудить знаменитого полководца. Маршал уехал в деревню на несколько дней, после чего вернулся к своим обязанностям. Спустя десять лет вспыхнул новый громкий скандал. На сей раз виновниками оказались простые пастухи, а потому судьи вынесли вердикт без колебаний. В районе Бри вымер от эпидемии почти весь скот; крестьяне считали, что на животных навели порчу. Злодеев «разоблачили» и отправили в столицу. Главного колдуна, Бра-де-Фера («Железную Руку») и его многочисленных пособников приговорили к смертной казни. Невероятную путаницу в умах, которой ознаменовалась та эпоха, якобы приверженная «классическим идеалам», отлично иллюстрирует подборка книг по демонологии, опубликованных одновременно с такими шедеврами французской литературы, как произведения Корнеля, Расина, Мольера и Лафонтена. Франсуа Плясе в «Предрассудках нашего времени» осыпал насмешками веру в талисманы и магическое целительство, возражая недавно выступившему в их защиту другому автору. Плясе хватило здравого смысла опустить традиционные и общеизвестные поверья о дьяволе, и его краткий трактат радует плотностью изложения фактического материала. Бенжамен Бине в «Языческой теологии», напротив, страстно отстаивает существование демонов и атакует голландского священника Балтазара Беккера, который в 1691 году опубликовал трактат «Зачарованный мир» («De Betoverde Weereld»), полный нападок на инквизицию и на все учение о дьяволе. Жан-Батист Тир заявил в своем трактате что магия - это не более чем суеверие, но суеверие вредное, подрывающее веру в Церковь, а следовательно, подлежащее искоренению. Для современного исследователя представляет интерес приведенный им перечень магических обрядов и обычаев. Но самой интересной из всех публикаций этой серии стало сочинение капуцина Шевана. Примечательно уже его заглавие: «Ученое неверие и невежественная доверчивость». Шеван попытался внести хотя бы некое подобие порядка в противоречивые воззрения Церкви, юриспруденции, знати, простонародья и демонологов. Такая задача заставляла его постоянно перемещаться между этими несогласными лагерями. В бесконечных рассуждениях то на одну, то на другую тему Шеван доказывает, что вера в существование демонов согласуется с позицией Церкви. Описанию шабаша он посвящает целых семь глав. Затем разворачивается битва с астрологией, которую Шеван старается свести ad absurdum. Его вердикт - далеко не оригинальный - гласит, что «математику» (т.е. астрологу) достаточно раз в жизни сказать правду, чтобы прославиться, тогда как лгать он может тысячи раз, ничуть себя не дискредитировав. Продемонстрировав таким образом свою «рассудительность», ученый монах уже в следующей главе сам попадает в капкан «невежественной доверчивости», заявляя, что колдуны могут исцелять болезни с помощью дьявола. Но сколь бы эффективным ни было это лечение, все их примитивные снадобья нелепы и смешны. Магические числа и знаки - орудия ведьмовства; колдун может также исцелять наложением рук. И все же, - продолжает капуцин, мысленно склоняясь перед королевским престолом, - милостью Божией французские монархи тоже могут творить