Курт Зелигманн

История магии и оккультизма (Часть 2)

и кощунствами. Он клянется воздерживаться от крестных знамений, святой воды, освященных хлеба и соли и прочих предметов, получивших благословение священника. Он дает обещание в определенные дни являться на шабаш. И между шабашами он не должен сидеть сложа руки: величайшей заслугой перед дьяволом является вербовка прозелитов - дело весьма непростое, учитывая, что ведьма клянется также хранить молчание о заключенном договоре и о шабашах. Гваццо сообщает также, что если ведьма попытается причинить вред своим соседям, но потерпит неудачу, зло вернется к ней и обрушится на нее саму.

Дьявол также берет на себя определенные обязательства, но формулируются они весьма туманно. Он обещает своим приверженцам всегда поддерживать их, выполнять их просьбы и даровать им счастье в загробной жизни. Не удивительно ли, что ведьмы выполняли свою часть договора в обмен на столь ненадежные посулы? И разве бесконечные процессы и казни не говорили о том, что владыка ада совершенно неспособен помочь своим верным слугам? Очень широко была распространена вера в то, что Сатана боится судей и редко отваживается проникнуть в тюрьму, решаясь на это лишь ради того, чтобы внушить заключенному мысль о самоубийстве. Даже самый темный простолюдин должен был понимать, что дьявол не держит своих обещаний и даже не считает себя обязанным их выполнять.

Точно так же и судьи с чистой совестью давали обвиняемым лживые клятвы. Суля им свободу, они - скромно умалчивая об этом - подразумевали освобождение от уз бренной плоти, а обещая построить новый дом, имели в виду не что иное как костер. Такие обещания считались благодетельными, и прибегать к ним рекомендовали самые высокообразованные и знаменитые юристы. Жан Боден, перу которого, между прочим, принадлежит великолепный трактат «Шесть книг о республике», в другой своей книге, «О демономании ведьм», писал, что «лгать во спасение невинных жизней - добродетельно, необходимо и достойно похвалы, а говорить правду, которая может уничтожить их, - предосудительно». Царство дьявола.

«Отрицать ведьмовство - это, в сущности, отрицать Библию» (Джон Уэсли, 1768 г.).

До тех пор, пока демоны оставались второстепенными духами, какими их рисовали неоплатоники, для Церкви они были неопасны. Но с пришествием средневекового Сатаны ситуация коренным образом изменилась. Сатана тоже был единым, как и Бог. Разработав концепцию Сатаны - единого дьявола, - теологи сделали христианство уязвимым. Теперь ему угрожал древний дуализм. Дьявол становился все сильнее и сильнее; он требовал своей доли, положенной ему в согласии с решением Небес. Он воцарился на земле и пронизал собою всю природу. И теперь каждый предмет «мира сего» внушал если не страх, то, по меньшей мере, подозрения. Сатана стал личностью, но еще важнее чем эта личность - будь она уродлива или прекрасна, грозна или благодетельна, - была осязаемая реальность его существования и его власть. И с этой властью многие готовы были смириться.

В эпоху, когда «черная смерть» истребляла целые города, царство Сатаны на земле казалось незыблемым, и мощь его подрывала авторитет Церкви. Теологи хотели безраздельно властвовать над христианским миром... но собственными руками сотворили себе соперника. Многие простолюдины поняли это и остались этим довольны. Конечно, Церкви до некоторой степени удалось объединить все сословия. Господин и слуга вместе пели псалмы в замковой часовне и вместе склоняли головы, когда священник поднимал гостию. Но беспорядки, охватившие всю Европу, и с каждым годом усиливающийся гнет высших классов приводили крестьян в отчаяние?. Им приходилось гнуть спины не только на благородных господ, но и на монахов, и в наши дни трудно даже представить себе, сколь невыносимо тяжким было их существование. Средневековые крестьяне знали, что в открытых бунтах проку мало. Церковные власти рука об руку со светскими жестоко подавляли все восстания.

И отчаявшийся крестьянин искал прибежище в мечтах. Он взывал к старым богам, которые отошли в тень, но все еще жили некой таинственной жизнью, как, например, гномы, населявшие недра благодатной земли. Правда, они стали очень маленькими и некрасивыми, но приносили огромную пользу. Эти крошечные труженики были добры к простым людям с такими же мозолистыми руками и грубой обветренной кожей, как у них самих. А в деревьях и ручьях обитали красавицы-феи - куда более могущественные и прекрасные, чем надменные хозяйки замков, которые хохотали, слушая мужнины рассказы о том, какие издевательства приходится терпеть крестьянкам от своих благоверных?.