Курт Зелигманн

История магии и оккультизма (Часть 1)

на Крите; Адонис произошел от древнееврейского Адонаи; Афродита представляла собой приукрашенную и смягченную версию Астарты; Исида превратилась в Афину; чужеземное происхождение Диониса даже не пытались замаскировать.

В народе эллинистических философов - как и восточных мудрецов - считали магами. Никто не сомневался в том, что у Сократа был дух-помощник, открывавший ему тайны будущего. Друг Сократа Ксенофонт (ок. 427 - 355 гг. до н.э.) сообщает, что многие собеседники философа обращались к этому духу с волновавшими их вопросами. Плутарх пишет, что дух этот давал ответы чиханием: если он чихал направо, это означало 'да', если налево - 'нет. Апулей утверждает, что демон Сократа имел зримый облик, но Максим Тирский яростно оспаривает это мнение. Споры о внешности и характере демона Сократа не утихали до XVIII века. Нар, автор 'Эссе о демоне или гадании Сократа' (Лондон, 1782), приходит к обескураживающему выводу, что Сократ использовал слово 'демон' всего лишь для описания своего дара пророчества. Нар рассудительно заключает, что, несмотря на всю свою мудрость, греческие философы оставались детьми своей эпохи и, подобно не столь выдающимся своим современникам, разделяли верования и предрассудки своих отцов.

Сновидения, призраки и герои.

В душе древнего грека аполлонийское начало соседствовало с дионисийским: гармоничный, рациональный мир четких пластических форм и интеллектуальной ясности уживался с темным, зловещим и хаотическим миром призраков. Приверженцы культа Диониса вызывали души умерших и поощряли веру в ведьм и привидения.

Чудовища, преследовавшие древних греков в ночных кошмарах, обладали примерно теми же отвратительными чертами, что и средневековые призраки и бесы. Их можно уподобить и тем ужасным монстрам, ведьмам и гротескным животным что подчас проникают в сновидения наших современников. Апулей (II в. н.э.) описывает в 'Золотом осле' поистине душераздирающий кошмар. Дело происходит в Фессалии. После доброго обеда Аристомен и его друг ложатся спать в каком-то захудалом трактире. Только что Аристомен успевает заснуть, как дверь распахивается и в комнату входят две ведьмы-старухи. Кровать Аристомена опрокидывается и прикрывает собой Аристомена, упавшего на пол. Наблюдая за происходящим из этой малоудобной позиции, он видит, как старухи закалывают его друга и аккуратно сцеживают его кровь в маленький мех. Затем одна из них запускает руку в рану и вырывает сердце жертвы, а рану затыкает губкой, бормоча при этом заклинание: 'Ну, ты, губка, бойся, в море рожденная, через реку переправляться!'.

Затем ведьмы замечают Аристомена и подвергают его издевательствам, после чего исчезают. Наутро выясняется, что сон оказался правдой: стоило другу Аристомена наклониться над рекой, чтобы напиться воды, как волшебная губка вывалилась, и околдованный путник рухнул замертво?. Греки с их богатым воображением точно так же подчас не умели отличить реальное от иллюзорного. Когда во сне им являлись мифические чудовища, изображения которых они видели днем, им казалось, что визит волшебного существа был не галлюцинацией, а подлинным происшествием.

Но даже если сновидение не смешивалось с реальностью, оно все равно давало обильную пищу воображению. Во сне греки получали предсказания будущего, божественные откровения и предостережения о грозящих опасностях. Чаще всего ночные гости вселяли в эллинов ужас.

Насылателем кошмаров считался козлоногий, рогатый Пан, сын нимфы Дриопы?. Ранние христиане изображали дьявола в облике Пана и наделяли его многими чертами этого греческого бога пастухов.

Прежде чем отправиться в путь, мореплаватели проводили ночь в храме Посейдона, моля этого морского бога о том, чтобы он послал им пророческий сон, приоткрывающий завесу тайны над исходом плавания. Большим почетом пользовались также храмы Асклепия, в которых бог-целитель посылал верующим сновидения, открывающие способ излечения от болезни. Боги ниспосылали вещие сны не только частным лицам: государственные деятели и полководцы нередко посылали своих помощников в храмы получить сон-откровение о делах общественной значимости. Когда Александр Македонский слег от смертельного недуга, несколько его полководцев отправились в храм Асклепия узнать, следует ли оставить царя во дворце или лучше перенести его в святилище бога-целителя?*. Асклепий велел оставить умирающего героя в покое.