Антон Шандор Ла Вей

Сатанинские Ритуалы

форме, практически ни один из них не вызовет достаточной эмоциональной реакции. Конечно, когда эти ритуалы создавались, они представлялись тогдашним магам достаточно вызывающими. Проще говоря, сейчас никто не читает викторианские любовные романы для достижения сексуального возбуждения. Пожалуй ни один из элементов магического ритуала не может сравниться по значимости с произносимыми словами, и если только литания ритуала не стимулирует говорящего, молчание более предпочтительно. Лицо, проводящее службу, или жрец, исполняющий ритуал, должны служить резонатором для эмоций присутствующих. Через силу слов потенциальный заряд магической энергии его слушателей может быть как вдохновлен к достижению пика интенсивности, так и пропасть в летаргии из-за простой скуки. Однако, многим людям скучна любая литания, независимо от того, насколько она значима или проникновенна, поэтому магу надлежит тщательно выбирать себе партнеров по ритуалу. Те кто вечно скучает, как правило, тупые, бесчувственные, лишенные воображения индивидуумы. Они - сухостойный лес в любой ритуальной комнате.

Естественно, существует определенный уровень возможной эмоциональной реакции, который должен быть осознан при выборе литании для церемониальных целей. Чародей или служитель культа в 1800-м году мог возбуждаться при собственных словах вроде: 'Во тьме непроглядной, поднимаем наши глаза к сей яркой Утренней Звезде, чей восход несет мир и спасение уверовавшим и покорившимся отпрыскам рода людского'. Теперь же для достижения такой же эмоциональной реакции он может сказать: 'Стоя пред вратами Ада, вызываю Люцифера, дабы восстал он и возвестил равновесие и правду вопреки слову, отяжелевшему бременем священной лжи'.

Путеводные мысли Сатанинских ритуалов прошлого и настоящего берут свое начало из разных умов и мест, однако все они работают на одной и той же 'частоте'. Многие люди, которые не кон цептуализ провали свою личную философию, открывают для себя, что принципы Сатанизма являются не имеющими равных проводниками их собственных мыслей, поэтому титул Сатаниста возвращается к своим достойным обладателям. Те же, кто не согласны с нехристианским определением Сатаниста, изложенным в 'Сатанинской библии', должны задуматься о причинах своего несогласия. Без сомнения, они кроются в одном из двух источников: 'общепринятого мнения' или пропаганды на основе писаний.

'Сатана' был лучшим другом церкви за все время ее существования, поскольку поддерживал ее бизнес все эти годы!' - Девятая Сатанинская заповедь не имеет в виду лишь религиозную организацию, называемую 'церковью'. Каким удобным врагом Дьявол был для слабых и сомневающихся! Крестоносцы в походе против Дьявола утверждали, что Сатана, даже принимаемый на антропоморфной основе, не настолько зловещ или опасен, что его нельзя победить. И Сатана существовал в качестве удобного врага, которым можно было при надобности воспользоваться; в качестве персонажа, которого может побить любой хлыщ в ливрее с лилиями, будь у него время облачиться в доспехи из риторики писаний! Вот так Сатана сделал трусов героями, слабаков - гладиаторами, а негодяев - уважаемыми людьми. Это произошло столь просто потому, что его противники имели возможность подгонять правила игры на собственный лад. Теперь же, когда есть открыто признанные Сатанисты, которые создают свои собственные стандарты, правила игры меняются. Если субстанция опасна, ее отравляющие эффекты проявят себя. Если Сатанисты значимы как сила зла, страхи их врагов имеют под собой основание. 'Божьи' люди обрекли Сатану на роль козла отпущения, подпитывая и держа его под рукой для собственных нужд. Ныне уже они сделались теми, кто ослаб и атрофирован, в то время как Сатана разрывает свои путы. Теперь люди Сатаны могут говорить за Него и у них есть оружие, рассчитанное на уничтожение хилых и нудных изречений стучателей по кафедрам из прошлого. Это оружие - логика. Сатанист может с легкостью создавать сказки, достойные по своему содержанию священных писаний, поскольку его подготовка кроется в младенчестве литературы - мифах незапамятных времен всех народов и наций. И он признает, что они являются сказками. Христианин не может этого сделать, нет, не отваживается признать, что его наследие - сказки, однако, полагается на них для поддержания своей набожности. Сатанист содержит целый склад открыто признаваемых фантазий, собранных со всех культур всех времен. Кроме того, имея свободный доступ к логике, он становится могущественным врагом вчерашних истязателей Сатаны.