Михаэль Лайтман

Основы каббалы (Часть 2)

что это, дескать, лишь необходимый переходный период к идеальному коммунизму, что под влиянием воспитания и общественного мнения постепенно воспитываются миллионы – так, что каждый будет работать по способностям, а получать по потребностям. И отпадет необходимость в надсмотрщиках.

Это большая ошибка – потому как лозунг «от каждого по способностям, каждому по потребностям» – чисто альтруистический. И работа человека на благо общества без стимула-вознаграждения вообще невозможна. Разве что при условии, что альтруизм станет вдруг естественен и сам будет вознаграждением.

СТИМУЛЫ. Есть люди, которые верят в воспитание: они полагают, что возможно изменить природу масс – сделать людей альтруистами. Это тоже ошибка, поскольку воспитание не может быть действеннее, чем общественное мнение, которое лишь на короткий период времени способно поддержать альтруизм и пренебречь эгоизмом.

И пока общественное мнение восхваляет альтруизм, ставя его на почетное место в общественной системе ценностей и принижая при этом эгоизм, – воспитание действует. Но как только наступит время, что какой-либо преуспевающий эгоист захочет постепенно изменить общественное мнение – он, вне всякого сомнения, сможет это сделать.

Исторический опыт нацизма доказывает, что даже такой развитый народ, как немецкий, можно было превратить во что угодно, т.е. с легкостью изменить даже традиционное воспитание и столетние общественные привычки. И произошло это именно так: изменились общественные приоритеты, воспитанию не на что стало опираться, а оно не в состоянии существовать без общественной поддержки.

И значит, нет у масс никакой возможности изменить диктатуру любого типа, и беспочвенны все надежды прийти к истинному коммунизму, где каждый «трудится по способностям, а получает по потребностям».

И навеки останутся неудачники рабами строя надсмотрщиков. И эксплуатация будет еще более изощренной. Ведь при диктаторско-коммунистическом строе нет даже права на выступления, забастовки, демонстрации, нет свободы высказываний и организаций.

А если исчезнет постоянный страх голода, высылки, а то и смерти, то, несомненно, разрушится общество, так как исчезнет «горючее» – стимул работающего.

На основании вышесказанного можно понять и причину гитлеризма как одного из исключительных явлений. Цивилизованнейший народ вдруг, в один день, стал варваром, ниже всех примитивных, когда-либо существовавших народов. А ведь Гитлер был избран демократическим большинством. Произошло это потому, что у масс не может быть никакого самостоятельного мнения, и их с легкостью можно ввести в заблуждение. И потому если большинство плохое, то руководство еще может быть хорошим.

Но если среди лидеров появляется низкий человек, способный изобличить перед массами общественные пороки и методы эксплуатации и представляющий группу, якобы достойную управлять, – что и сделал Гитлер, – то удивляться результатам выборов не приходится.

И в этом-то исключительность ситуации – никогда еще не случалось большинству прийти к власти в какой-либо стране. Обычно у власти была группа автократов с минимальными нравственными принципами, или олигархия, или дутые демократы, но никогда – большинство простого люда.

И вот в данном случае диктатор сумел внедрить в сознание масс чувство превосходства перед другими народами и поставить благо общества – этих масс – выше личных интересов каждого.

СОБСТВЕННОСТЬ. Коммунисты утверждают, что в коммунистическом обществе пролетариату стоит терпеть все тяготы режима, поскольку все продукты общественного труда находятся в его руках, и никто посторонний не может ими воспользоваться. Тогда как в буржуазном обществе рабочим с трудом достается лишь хлеб насущный, а все богатства скапливаются у капиталистов.

Это верно лишь относительно преуспевающих управляющих и надсмотрщиков, к которым попадают все лучшие продукты общественного труда. Но уж, конечно, не для пролетариев.

Для примера возьмем хотя бы нашу израильскую железную дорогу. Это – государственное имущество, т.е. собственность каждого из граждан страны. Чувствует ли обычный гражданин страны себя совладельцем данного предприятия? Испытывает ли он большее чувство удовлетворения, когда пользуется государственной железной дорогой, чем если бы она была частной – капиталистической?

Или возьмем еще пример такой ярко выраженной собственности пролетариата, как компания «Солель Боне», находящаяся под управлением рабочих. Неужели есть у работающих здесь – на своем предприятии – большие блага и удовлетворение, чем у работающих на чужом, капиталистическом?