Баркер Эльза

Письма живого усопшего о войне Часть2

Кто ты? -- спросил я.

-- Какая разница, кто я, -- ответило Существо. -- Я тот, кто пришел,

чтобы разрешить загадку, занимающую твои мысли.

-- Но ты не похож на ангела мира, -- сказал я, -- скорее, ты похож на

тех, кто своими руками еще больше разжигает пожар войны.

-- Именно поэтому я и разбираюсь в том, как следует восстанавливать

мир. Что может знать о мире миролюбивое существо? Только воину

известен смысл этого слова.

-- Я готов выслушать всё, что ты мне скажешь, -- ответил я ему, --

поскольку вижу, что тебе известно кое-что о Законе.

-- Я -- один из исполнителей Закона, сказал он, -- и я знаю, как

можно вернуть мир на Землю.

-- Ты расскажешь об этом мне?

-- Для этого я и пришел сюда, и для этого встретился с тобой, --

ответил он.

-- А как ты обо мне узнал?

-- Я знаю всех самых сильных тружеников и еще многих из тех, кто

менее силен. Ты из числа сильных.

-- То, что ты говоришь, -- слишком большая честь для меня, -- сказал

я, -- ведь я -- всего лишь скромный солдат в армии исполнителей

Закона.

-- Скромность -- свойственна великим, -- заметил он, пристально глядя

мне в глаза, как будто стараясь определить, какой эффект произвели

его слова.

-- Кто бы ты ни был, -- сказал я, -- а я догадываюсь, что существо ты

необычное, знай, что вопрос о моем личном статусе уже давно перестал

входить в сферу моих первостепенных интересов.

-- Вот поэтому ты и можешь послужить интересам мира.

-- Тогда говори, -- попросил я.

Некоторое время он смотрел на меня огненным вопрошающим взглядом, а

затем спросил:

-- Ты устал от войны, от трудов войны?

-- Меня больше утомляет мое сочувствие к страждущим.

-- И ты хотел бы, чтобы они перестали страдать?

-- Временами мне кажется, -- сказал я скорее сам себе, нежели ему, --

что ради прекращения всех тех ужасов, что творятся там внизу, я с

удовольствием отдал бы свою собственную жизнь.

-- Свою жизнь? А что ты имеешь в виду, говоря о собственной жизни?

-- Я имею в виду сознание своей свободы и свободу своего сознания.

-- Неплохое определение для жизни подобных тебе существ, -- отметил

мой собеседник. -- Так ты в самом деле готов пожертвовать своей

жизнью ради мира?

-- С радостью, если, конечно, это действительно сможет спасти мир.

-- Такое возможно.

-- Тогда не мог бы ты перейти сразу к делу? -- потребовал я. -- Я

чувствую, что ты собираешься сказать мне что-то важное.

-- Что же может быть важнее, -- возразил он, -- чем принесение в

жертву во имя мира такой жизни, как твоя?

-- Продолжай.

-- Есть способ, -- сказал он, -- освободить людей там внизу от

дальнейших страданий, пожертвовав тем, что ты называешь 'сознанием

свободы и свободой сознания'.

-- И вновь я говорю тебе -- продолжай.

-- В моих силах, -- сказал он, подходя всё ближе ко мне, и впиваясь в

меня своими горящими глазами, в моих силах так повлиять на умы людей

в сражающихся армиях, в армиях по обе стороны фронта, что они

откажутся продолжать войну друг с другом.

-- И предадут каждый свою родину?

-- И восстановят мир, -- поправил он меня.

-- А какая роль во всем этом будет отведена мне?

-- Очень важная роль.

-- Ты опять говоришь загадками.

-- Что ж, я объясню, -- ответил он. -- Но чтобы ты понял меня, я

должен сначала рассказать тебе о том, кто я такой. Я -- один из тех,

кто служит Добру тем, что противостоит ему, и придает ему тем самым

ещё большую силу и активность.

-- Так я и подумал. А теперь, можешь ты сказать мне прямо, для чего

тебе понадобился я?

-- Я хотел предложить тебе следующее. Если ты действительно хочешь,

чтобы эта бойня прекратилась -- а она длится уже достаточно долго,

чтобы достичь той цели, которой служу и я -- залить весь мир кровью,

причинить ему такие разрушения, каких не исправить потом и за десять

лет созидательного труда, пробудить всю ту ненависть и все те дурные

страсти, что гнездятся в сердце человека -- если ты хочешь, чтобы эта

бойня прекратилась, то у меня есть средство, которое может её

прекратить.

-- Да, но при чем тут я?

-- Я уже давно за тобой наблюдаю, -- сказал он, -- и вижу, с каким

усердием ты следуешь принципам, данным тебе твоим Учителем.

-- Тогда почему ты спросил меня при встрече, кто я такой?

-- Только для того, чтобы как-то начать разговор.

-- Так, так, -- сказал я.

-- Я наблюдал за тобой, -- повторил он, -- и понял, что с твоей силой

и твоими познаниями ты мог бы принести огромную пользу, если бы