Баркер Эльза

Письма живого усопшего о войне Часть2

нем, а также на свою

привычку подвергать самому скрупулезному анализу все феномены,

носящие паранормальный характер, я могу теперь со всей

уверенностью заявить, что мне вполне по силам отличить

подлинное присутствие 'Х.' от моих собственных мыслей и

воспоминаний о нем, и даже от воспоминаний, внушенных мне

кем-то другим.

Более того, по моему мнению, вряд ли найдется человек, пусть

даже не обладающий и сотой долей моего оккультного опыта,

который был бы более скептически настроен во отношению к моим

письмам, нежели я сама. Я готова с радостью принять любые

логические аргументы в пользу того, что эти письма вовсе не

являются тем, чем я их провозгласила. Но, сравнивая все 'за' и

'против', я прихожу к выводу, что доказательств подлинности

этих писем гораздо больше, нежели доказательств обратного, и

потому поневоле соглашаюсь с оккультным характером их

происхождения.

К сожалению, эти свидетельства по большей части слишком сложны

и носят слишком личный характер, чтобы я могла даже просто

упомянуть о них в этом Предисловии, хотя я могла бы привести

целую дюжину примеров, подобных тому, что описан в Письме

XXXVI, продиктованном мне через час после того, как затонула

'Лузитания', и за девять часов до того, как я сама об этом

узнала. Возможно, это только любопытное совпадение, но когда я

еще только начала работу над второй книгой, сразу три

ученика-оккультиста из разных стран написали мне, что ощутили

возвращение 'Х.', который продолжит писать свои письма с моей

помощью. После этого еще несколько человек устно или письменно

сообщали мне то же самое.

Многие события этой войны я сама смогла наблюдать воочию в

момент их происхождения, находясь в это время в астральном

теле. Таким образом мне удалось стать свидетельницей высадки

Британских войск на Континенте, о чем я сообщила одному

Британскому офицеру в Англии еще до того, как поступило

официальное сообщение об этом. Впоследствии этот мой рассказ

подтвердил один мой французский друг, который привез мне из

Парижа газету с соответствующим сообщением.

Будучи в Нью-Йорке, я наблюдала обстрел Скарборо, как раз в то

время, когда это происходило, и рассказала затем об этом

своему другу, хотя тогда я еще не знала, какой именно портовый

английский город подвергся нападению. Лишь впоследствии я

узнала об этом из газет.

Однако, сама я никогда не могла читать мысли 'Х.', даже когда

явственно ощущала его присутствие в комнате. Я знала только

то, что он мне диктовал, не имея ни малейшего представления

о том, что ему на самом деле известно. В одном из писем он

сообщал мне, что будет время от времени диктовать мне то,

что сам сочтет нужным.

Только в одном случае я позволяла себе не соглашаться с

мнением 'Х.'. Иногда, когда он говорит, что немцы сделали

то-то и то-то, будь я сама автором этих писем, я бы писала

вместо 'немцев' -- 'пруссаки'. У меня много друзей немцев,

и я никого из них персонально не могу винить в том, что их

правительство ввергло весь мир в столь бедственное положение.

И потому, считаю нужным подчеркнуть, что и я сама не могу

нести никакой ответственности за то, что пишет 'Х.', но лишь

в точности передаю его собственные слова.

Лишь спустя несколько дней после того, как 28 июля он

продиктовал мне свое последнее письмо, я заметила, что он

закончил эту книгу о войне как раз в день годовщины объявления

Австрией войны Сербии, а также оглашения Римским Папой его

великого призыва к миру.

В своих прошлых письмах, которые я начала получать еще три с

лишним года назад, 'Х.' просил меня никогда не пытаться его

вызывать, а впоследствии советовал не задавать ему никаких

вопросов. Идя навстречу его пожеланиям, я никогда не делала ни

того, ни другого, хотя порою испытывала сильнейшее искушение

спросить его о том, чем же все-таки закончится эта война,

оставившая глубокий след в моей душе. Но я понимала, что

подобное любопытство, хотя и может дать дополнительную пищу

для моего объективного разума, в то же время может притупить

мою собственную интуицию. Недавно я полностью отказалась от

поиска ответов подобным способом, даже через свои гипногогические

видения, дабы не увидеть в них ничего такого, что впоследствии

могло бы помешать мне полностью избавляться от своих собственных

мыслей во время сеансов телепатического письма.

Полагаю, этот опыт раз и навсегда излечил меня от любопытства.

Я научилась чувствовать себя независимой и бесстрастной, как

комета. А ещё, почти столь же одинокой и способной отстоять и