Баркер Эльза

Письма живого усопшего о войне Часть2

так много

любви, что даже враги не могут ее ненавидеть. И дело здесь не только

в том, что ей не свойственна та грубая сила, которая отличает её

могучего врага.

Возлюбите врагов своих. Это самый верный способ победить их.

Письмо X

ОДИН ДЕНЬ, КАК ТЫСЯЧА ЛЕТ

29 марта 1915

Раз уж я пишу о войне, то не могу не обратиться к тем, кто потерял во

время этой войны своих близких.

Вы, скорбящие о безвременно ушедших, разве не читали вы, что один

день будет как тысяча лет, а тысяча лет -- как один день.

Начнем с перевоплощения, которое еще называют ритмом, и течение

которого есть бессмертие. Бессмертие предполагает отсутствие начала и

невозможность конца. Дух всегда был и всегда будет. В жизни духа один

день может длиться как тысяча лет, и тысяча лет -- как один день.

Рождение есть утро нового дня, смерть -- его вечер. А время между

жизнями есть период сна, когда к нам приходят сновидения. Вы вполне

можете сказать и обратное: что жизнь это сон, а смерть -- пробуждение

к реальности. Но наличие ритма не вызывает сомнений.

Погружение в сон есть прохождение через астральный мир, аналогичное

пути души после смерти. Вы -- пишущая для меня эти строки -- и ещё

некоторые люди способны проходить по этому пути, будучи в полном

сознании. В один прекрасный день все люди научатся осознанно

проходить по нему и тогда смогут восстановить свою прошлую память.

Вы, скорбящие об усопших, помните, что наша жизнь -- это всего лишь

один день для бессмертного духа. Ведь вам часто приходилось

расставаться с теми, кого вы любите, на один день, и вас это совсем

не огорчало. Ваши близкие просто уходят из дома, поскольку их ждут

другие дела, но вы не сомневаетесь в том, что на следующий день

встретитесь с ними снова. Так почему же вы не чувствуете, что

следующим днем души, или в следующей жизни (для Вечности это

безразлично) вы вновь сможете поприветствовать тех, кого любите?

Друзья не обязательно будут встречаться в каждой жизни, тем более

если они не очень близки. Как в обычной жизни вы встречаетесь с

каждым из своих друзей, как правило, не чаще одного раза в неделю,

так и в более продолжительной жизни души вам не обязательно

встречаться со всеми своими друзьями каждый день. Вы можете

расстаться в понедельник, но договориться при этом, что обязательно

встретитесь в пятницу. Четыре дня или четыре жизни -- для Вечности

это все равно.

Но с некоторыми людьми вы расстаетесь всего лишь на несколько часов

-- с утра и до заката, а вечером снова встречаетесь в интимной

домашней обстановке. Так что те, кто покинул вас в самый разгар дня

жизни, возможно, еще вернутся к вам на закате; точно так же можно

сказать, что вы еще встретитесь с ними в конце этого дня вашей души,

в конце нынешней жизни, они будут с вами в сумерках астральной жизни

и в прекрасном сне на Небесах, который ждет вас вслед за нею. Не

печальтесь. Любовь терпелива и в конце концов берет свое.

С некоторыми своими друзьями вы, может быть, встретитесь спустя две,

четыре или даже семь жизней; но с теми, с кем вы действительно

близки, с теми, кого вы любите, кто вам действительно дорог, вы снова

встретитесь на закате, или, в крайнем случае, -- завтра, следующим

днем вашей души, который вновь начнется на земле.

Как же вам готовиться к этой встрече? Разве не следует вам прожить

весь этот день в радостном ожидании того, что с наступлением вечерних

сумерек к вам опять вернется ваша Любовь? А с приближением заката

разве не облачитесь вы в белые одежды веры, в ваши вечерние одежды, и

разве не сядете у окна в ожидании своей Любви? Любовь придет. Неужели

вы не слышите, предвкушая встречу с ней, звука ее шагов на дорожке

возле дома? Неужели вы не слышите звука открывающейся двери? Идите же

вперед с улыбкой навстречу своей Любви! Истинно: один день будет как

тысяча лет, а тысяча лет -- как один день.

Я беседовал с душой одного английского офицера, который погиб,

увлекая за собой в атаку своих солдат. Его смерть была быстрой и

безболезненной. Выстрел в сердце, и вот он оказался -- после

непродолжительной потери сознания -- как ему казалось, всё ещё во

главе атаки.

Но перед ним уже не было врага, ничего, кроме безмятежных равнин,

возвышавшихся над полем боя; ибо его душевный подъём был настолько

силен -- а умер он, лелея в своем сердце мысль о своей Любви -- что

он сразу же начал подниматься все выше и выше, в те сферы, до которых

может возвысить человека только Любовь.