Далай-лама XIV

Буддийская практика: путь к жизни полной смысла

постоянное внимание и осознанность по отношению к словам и действиям. Иными словами, нужно всегда отдавать себе отчет в том, что вы делаете и говорите. Не совладав с этими очевидными факторами, невозможно преодолеть и более тонкие внутренние. Постоянство внимания позволяет достичь умиротворенной стабильности ума, поэтому практика нравственности должна предшествовать практике медитации.

По моему собственному опыту, принятие монашеских обетов способствовало снижению моей внешней устремленности и деятельности, благодаря чему я смог больше сосредоточиться на духовном развитии. Обеты воздержания от бесцельных слов и действий заставили меня осмысливать свое поведение и обращать внимание на то, что происходит в моем уме. Иными словами, даже когда я не занимался целенаправленно медитацией, мне приходилось следить за тем, чтобы мой ум не рассеивался, — тем самым я постоянно подталкивал его к однонаправленному, интроспективному созерцанию. И всё это, безусловно, основывалось на обете нравственности. Рассматривая три упомянутые практики — нравственность, медитацию и мудрость, — мы видим, что каждая из них является фундаментом для последующей. (Такой порядок ясно виден в истории жизни самого Будды.) Таким образом, духовное развитие всегда базируется на соответствующем нравственном поведении.

ПРАКТИКА НРАВСТВЕННОСТИ

2. ОСМЫСЛЕНИЕ МАСШТАБОВ СТРАДАНИЯ

ТИПЫ НРАВСТВЕННОСТИ

Главный принцип буддийской нравственности состоит в том, чтобы помогать другим, а если это невозможно, то, по крайней мере, не причинять им вреда. В буддизме этот основополагающий принцип ненасилия, продиктованный заботой о других живых существах, является ключевым моментом трех типов нравственности.

• Нравственность личного освобождения (предмет этой главы) достигается главным образом путем воздержания от поступков и высказываний, которые могут причинить вред. Эта практика называется личной, так как она дает возможность человеку вырваться за пределы повторяющейся цепочки рождения, старости, болезни и смерти, которую буддисты называют круговоротом существования (самсарой).

• Нравственность заботы о других живых существах, называемая нравственностью бодхисаттв (существ, нацеленных прежде всего на помощь всем живущим), достигается главным образом путем недопущения эгоистичности ума. Практикующим нравственность бодхисаттв в первую очередь следует воздерживаться от потакания самому себе; кроме того, для них недопустимы вредоносные слова и поступки.

• В основе нравственности Тантры лежат особые методы, дающие возможность представить себе полностью развитые тело и ум, что позволяет успешно помогать другим живым существам. Эта нравственность открывает нам путь к воздержанию, благодаря которому мы оказываемся в состоянии превзойти свое ограниченное телесное и умственное восприятие и увидеть себя преисполненными сияния мудрости и сострадания.

НРАВСТВЕННОСТЬ ЛИЧНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ

Практика нравственности личного освобождения заключается в осознании необходимости воздерживаться от слов и действий, приносящих вред другим. Последнее предполагает отказ от того, что в буддизме называется десятью пагубными действиями. Они разделены на три категории: физические — убийство, воровство и половая неразборчивость; словесные — ложь, брань, сеяние раздоров, а также пустословие. Наконец, пагубные действия умственного характера суть алчность, злонамеренность и ложные воззрения.

Так как мотивация предшествует действию и направляет его, контролируя мотивацию, можно наилучшим образом предупредить свои импульсивные и потенциально вредоносные поступки и высказывания. Когда вы внезапно хотите чего-то и тут же, не думая о последствиях, начинаете этого добиваться, ваше желание выражается импульсивно и вы лишаетесь преимущества размышления. Ежедневно практикуя, вы научитесь постоянно осмысливать свою мотивацию.

Линг Ринпоче, мой наставник в детские годы, всегда выглядел очень строгим: на его лице никогда не появлялось ни тени улыбки. Это очень меня беспокоило. Раздумывая над тем, почему он так серьезен, я наблюдал, что происходит в моем собственном уме. Это помогло мне стать внимательным к своей мотивации. Когда же я достиг двадцатилетнего возраста, Линг Ринпоче совершенно переменился: встречаясь со мной, он неизменно расплывался в широкой улыбке.