Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 1)

и уточнении. Как понимать, например,

слово 'вочеловечение' в применении к Иисусу Христу? Неужели мы

и теперь представляем себе так, что Логос вселенной облекся

составом данной человеческой плоти? Можем ли мы сделать

допущение, что путем телеологической подготовки из поколения в

поколение был создан, так сказать, телесный инструмент,

индивидуальный физический организм, человеческий мозг,

способный вместить Разум вселенной? Если так, то ведь надо

полагать, что Иисус уже при жизни обладал всеведением, что не

согласуется даже с фактами евангельской истории и с Его

собственными словами. Не нестерпима ли для нас эта диспропорция

масштабов: сближение категорий космических в самом предельном

смысле с категориями локально-планетарными, узкочеловеческими?

И нестерпима не потому, что она превышает границы нашего

разумения, а, наоборот, потому что в ней слишком очевиден

продукт мышления на определенной, давно минованной культурной

стадии, когда вселенная представлялась в миллиарды раз

миниатюрнее, чем она есть на самом деле, когда казалось реально

возможным падение на землю твердого небесного свода и жуткий

град из звезд, сорвавшихся с крюков, на которых они подвешены.

Не точнее ли было бы поэтому говорить не о вочеловечении Логоса

в существе Иисуса Христа, а о Его в Нем выражении при

посредстве великой богорожденной монады, ставшей Планетарным

Логосом Земли? Мы именуем Христа Словом, Но ведь говорящий не

воплощает, а именно выражает себя в слове: Бог не воплощается,

а выражает Себя в Христе. Именно в этом смысле Христос есть

воистину Слово Божие. А если так, то отпадает еще одно из

препятствий к соглашению христианства с некоторыми другими

религиозными течениями.

Я коснулся кратко только четырех межрелигиозных

разногласий. Исключая одно последнее, проистекающее из

спорности и, может быть, недостаточной отчетливости

формулировок, недостаточной откристаллизованности идей,

остальные основаны на несовпадении духовного опыта великих

визионеров, на том, что, при созерцании некоторых объектов с

различных точек Шаданакара, под различным духовным углом

созерцатели видят данный объект в различных аспектах. Условно

можно назвать такие разногласия противоречиями по горизонтали,

разумея под этим правомерность обеих точек зрения и их мнимую,

а не истинную противоречивость.

Еще пример. С тех пор, как существуют христианство и

ислам, они продолжают бороться с тем, что они называют

язычеством. С течением веков человечество прониклось идеей о

непримиримости, несовместимости монотеизма с многобожием, как

своего рода аксиомой. Исследование того, почему и как это

произошло, увело бы нас слишком в сторону. Существенно другое:

на каком основании религии семитического корня, утверждающие

бытие духовных иерархий и еще в средние века разработавшие до

мелочей учение о них - ангелологию и демонологию, -

ограничивают многообразие этих иерархий теми немногими, которые

были включены в эти средневековые схемы? Имеется ли хоть тень

последовательности в их принципиальном отказе всякому опыту о

духовных иерархиях - в истинности? Решительно никаких оснований

для этого, кроме опять-таки ссылок на молчание об этом

Евангелия и Корана. Именно ввиду недостаточности оснований для

огульного отрицания церковь в первые века христианства не

столько отрицала богов олимпийского пантеона, сколько

отождествляла их с демонами и бесами семитических

канонизированных текстов. При этом, вопреки очевидности,

игнорировался характер этих божеств, какой восприняло

политеистическое духопознание, и им произвольно приписывались

снижающие и опорочивающие черты либо же нарочито подчеркивался

слишком антропоморфный элемент, привнесенный в эти

представления субъектом познания - политеистическим

человечеством и к тому времени сохранившийся уже только в их

низших, простонародных вариантах. Как будто признание

истинности бытия иерархий природы, великих стихиалей или

духов-народоводителей могло поколебать единство Бога - Творца и

зиждителя вселенной, истока и устья мирового потока жизни -

больше, чем признание других Его прекрасных детей - ангелов и

архангелов, а также тех демонов, о которых трактовалось в