Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 3)

уверенный тон, принятый ультрамонтанами, убеждал, что

право, которое присваивали себе инквизиторы, было существенно и присуще

первосвященнической власти.

X. Тем не менее совет Кастилии, прежние рассуждения которого

предоставляли достаточно данных для открытия истины, предложил королю 3

ноября 1714 года решительные доводы в пользу декрета об упразднении святого

трибунала. Указ о его уничтожении был заготовлен, и удар был бы нанесен,

если бы не было интриг, о которых я говорил и которые велись королевой,

иезуитом Добантоном и кардиналом Альберони. Они напомнили монарху правило,

рекомендованное его дедом Людовиком XIV, и вскоре он издал новый указ,

который аннулировал распоряжения первого. Этот документ датирован 28 марта

1715 года. В нем государь признает, что он слишком много уделял внимания

зловещим советам вероломных министров, одобряет запрещение инквизицией

произведений Маканаса (которые благоприятствуют прерогативам его короны),

восстанавливает отставленных членов верховного совета и хвалит поведение

кардинала Джудиче.

XI. Указ инквизиции против сочинения Маканаса охватывал тем же

запрещением и труды Барклая и Талона [159], потому что они защищают права

государя против притязаний римской курии, и Филипп V имел слабость позволить

и это в ущерб своему авторитету.

XII. Такое скандальное поведение не позволяет удивляться тому, что

инквизиторы занялись в то время квалифицированием как достойного осуждения

письма достопочтенного Палафокса к папе Иннокентию X (я его нашел в

Сарагосе), чтобы подготовить его запрещение. Нечего удивляться и тому, что в

1732 году они обнародовали другой декрет, который в труде епископа Мельхиора

Серо под заглавием О богословских местах вычеркивает тезис, по которому

возможны случаи, когда братское исправление позволительно без доноса на

еретика.

XIII. Подобное решение позволяет думать, что евангельское учение не

имеет никакого веса в делах религии, несмотря на всеобщее значение заповеди,

данной Иисусом Христом.

XIV. Святой трибунал недолго медлил с продолжением своих несправедливых

действий. 6 февраля 1744 года он запретил чтение напечатанного в трех томах

в лист труда Николаса де Хесу Беландо под заглавием Гражданская история

Испании, посвященного королю Филиппу V. Автор потребовал, чтобы его

выслушали на суде, но это требование привело только к его аресту

инквизицией. Дом Хосе Кирос принял на себя его защиту и вскоре разделил его

участь. О них можно справиться в статьях Беландо и Кироса в главе XXV.

XV. Эта суровость поражает тем более, что видишь, как в то же время

инквизиторы действуют крайне умеренно, когда идет речь о наказании

чудовищного множества детоубийств, совершенных монахами и монахинями города

Корельи и доказанных юридически. Если свидетели говорили правду, там было

более двадцати абортов и более тридцати убийств, совершенных над

новорожденными, большинство которых, по показаниям свидетелей, не были

крещены. Другие суды не преминули бы послать на эшафот всех сознавшихся в

таких ужасных проступках, чтобы устрашить новых возможных преступников. И

однако, при этом обстоятельстве, достойном быть отмеченным как единственное

в истории инквиА-торов, они обнаружили благость и милосердие, так часто

восхваляемые в их постановлениях, тогда как за единственный пункт

юрисдикции, который дом Хосе Кирос осмелился защищать против их правил, они

ввергли этого несчастного в подземную тюрьму, сырую, способную в три месяца

погубить самого здорового человека. Они поражают Маканаса изгнанием на

тридцать лет и лишают других должностных лиц их должностей, отличий,

имуществ и их семейств.

XVI. Среди процессов, с коими я ознакомился в Сарагосе, я открыл один,

очень похожий на процесс Корельи. Он был возбужден в 1727 году против

монахинь из местности Касбас и против брата Мануэля де Валя, францисканского

монаха. Однако в этом процессе мы не встречаем таких преступлений, как

детоубийство, договоры с дьяволом и вообще ничего такого, что могло бы

внушить ужас. Это только результаты слабости, сопровождаемые попытками

скрыть их от людей.

XVII. Среди осужденных р эту эпоху мы находим: дома Мануэля Мареса,

каноника-дудовника в Сарагосе, в 1716 году, дома Франсиско де Миранду,