Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 3)

магистратуры давались только

членам или преподавателям этих коллегий, и в то же время огромное влияние

иезуитов отстраняло от должностей и почестей тех, кто не был их учениками

или светскими иезуитами (jesuites de robe courte). Эти два разряда

составляли как бы третье сословие Общества Иисуса. Маркиз де Рода был

главным виновником этой двойной политической меры, которая навлекла на него

ненависть членов коллегий и учеников св. Игнатия. Но имя этого министра

заслужило почетное место в истории, потому что, давая всем классам награду

по заслугам, он возбудил общее соревнование, результатом чего явилось

распространение просвещения и интереса к наукам. Это позволяет сказать, что

возрождение испанской литературы было делом маркиза де Роды, который

произвел эту удачную перемену в 1770 году применением мер, урегулировавших

состояние и способ преподавания в университетах и коллегиях, когда народное

просвещение в королевстве вышло из-под власти иезуитов. Я думаю, однако, что

можно отнести с большей точностью начало настоящей литературы в Испании ко

времени Филиппа V, ибо в это царствование на полуострове показались ростки

просвещения, которые произвели вскоре таких людей, как Рода, Кампоманес,

Флорида-Бланка и многие другие не менее просвещенные испанцы.

IV. В течение двадцати лет, предшествовавших восшествию на престол

Карла IV, сформировалось множество выдающихся людей, действовавших в

царствование этого государя, и их усилия, бесспорно, привели бы Испанию к

соперничеству с Францией в хорошем вкусе и совершенстве литературных трудов,

если бы одно из самых бедственных событий истории не остановило импульса,

данного этими великими людьми. Французская революция породила массу

произведений о правах человека, гражданина, народа и наций; эти принципы не

могли не встревожить короля Карла IV и его министров. Испанцы с жадностью

читали эти произведения, порожденные духом свободы, и новые идеи быстро

распространились по всем провинциям. Министерство боялось заражения новым

политическим учением; желая остановить его, оно заставило отступать назад

человеческий дух. Оно поручило главному инквизитору запретить и арестовать

все французские книги, листки и журналы, относящиеся к революции, и

рекомендовало всем своим агентам тщательно наблюдать, чтобы

воспрепятствовать тайному ввозу их в королевство. Вторая мера, употребленная

правительством, состояла в упразднении в университетах и других учебных

заведениях кафедр естественного и международного права.

V. Граф Флорида-Бланка был тогда первым министром и государственным

секретарем. Это поведение окончательно погубило его в мнении народа. Его

упрекали, что он только новичок в административном деле, что он не знает

действительных средств к предохранению Испании от революции и умеет

употреблять только меры, способные отсрочить зло, но не воспрепятствовать

ему, так как, говорили, запрещение не только усиливает любопытство, но и

делает более беспокойным и более горячим желание удовлетворить его.

VI. Инструкции, данные правительством инквизиторам, послужили к тому,

что комиссары святого трибунала получили формальный приказ

противодействовать ввозу книг, составленных приверженцами новой философии

как противных государственной власти, причем в опубликованных указах было

сказано, что они осуждаются Священным Писанием, в частности св. Петром и св.

Павлом, и было велено доносить на лиц, о которых знают, что они сочувствуют

принципам восстания.

VII. Было бы трудно сосчитать число доносов, последовавших за мерою,

которую предприняло правительство Карла IV. Большинство оговоренных были

молодые студенты Саламанки и Вальядолида; их было много и в других городах и

университетах королевства. Кто любил сочинения о революции, опубликованные

во Франции, презирал запрещение инквизиторов и употреблял все средства,

чтобы добыть их. Поэтому естественное и международное право тогда изучалось

более, чем в эпоху, когда не была упразднена эта часть преподавания.

Результатом административной строгости явилось возникновение почти

бесчисленного множества процессов против оговоренных, и предварительное

следствие по этим делам напрасно отнимало время у комиссаров и нотариусов