ему известно; в противном случае с ним будут обращаться
по всей строгости правосудия. Он сказал также: если архиепископу неприятно
отвечать в присутствии всего совета, ему разрешат сделать это перед одним
или двумя членами совета или перед вальядолидскими инквизиторами. Карранса
дал тот же ответ, что и 1 сентября, и прибавил, что не уверен, говорили ли
правду, когда ходатайствовали о папском бреве, так как в ту пору не было в
Испании подозрения и дурной молвы ни об одном прелате; если же имели в виду
его личность, то тогда он был не в Испании, а во Фландрии, где занимался
работой для защиты и во славу католической религии и по обращению еретиков;
он старался погасить там ереси и для большего успеха доложил королю, что
еретические книги продаются у самых ворот его дворца; он прибавил, что
монарх по его ходатайству отдал необходимые приказы для пресечения зла и они
в большинстве случаев были удачны, как он может доказать свидетельством
самого короля и главных придворных вельмож.
IV. Архиепископ не ограничился этими доводами. Он отвел главного
инквизитора по мотивам, изложенным им на том же заседании, в присутствии
отводимого; 5 сентября и следующие дни он продолжал письменно излагать свой
отвод. Пункты, на которые он опирался, были многочисленны и очень важны. Дон
Педро Саласар де Мендоса приводит, в частности, связь Вальдеса с маркизом де
Камарасой, но это одно из незначительных соображений. Обвиняемый выставил
несколько отдельных фактов, упомянул о лицах, вопросах и доводах, которые
давали ему возможность представить Вальдеса как человека завистливого,
мстительного и вероломного; утверждал, что он постоянно злоупотреблял
властью для удовлетво