Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 1)

насильственное и

скандальное посягательство на свободу этих богословов. Но это нисколько не

должно ослабить строгого суждения о трибунале, в котором под покровом тайны

зарождаются зависть, наглость и гонения и который не посмел бы ничего

предпринять, если бы процессы шли публично к выгоде осужденных, что является

для людей законом Бога и естественного разума. Я сейчас представлю несколько

подробностей об этих жертвах инквизиции и об их процессах.

III. Мне следовало бы поместить здесь дело Каррансы де Миранды,

архиепископа Толедского и примаса Испании; [57] но значение и интерес,

которые представляет его процесс, заставляют меня составить из него три

особых главы. Я буду говорить о других.

IV. Дом Педро Герреро, родившийся в Леса-де-Рио-Леса в Риохе,

архиепископ Гранады, один из прелатов, пользовавшихся наибольшим доверием и

влиянием на Тридентском соборе благодаря знаниям, добродетели, усердию и

честности, был отдан под суд вальядолидской инквизицией за мнение, которое

он высказал в году 1558 в пользу катехизиса дома Бартоломео де Каррансы, и

за письма, которые он ему писал, а именно - за письма от 1 февраля и от 1

августа 1559 года. Знали также, что Герреро голосовал за него в комиссии

Тридентского собора, которой было поручено рассмотрение его книги, а также в

частной конгрегации того же съезда, одобрившей 2 июня 1563 года его

поведение. Герреро предотвратил бурю, отрекшись от высказанного им мнения о

Каррансе, когда узнал о распоряжениях Филиппа на этот счет. Его отречение

произошло 30 марта 1574 года. Он высказал новое суждение о Каррансе,

противоположное первому, будучи уверен, что его пошлют в Рим, как и

случилось на самом деле, чтобы обострить дело Каррансы. Это

засвидетельствовано письмом совета инквизиции к Филиппу II; в этом письме

совет объявляет, что осуждения, которые Его Величество приказало потребовать

от гранадского архиепископа, готовы и что существует крайняя необходимость

отправить их в Рим, потому что можно опасаться, что дело скоро будет

разбираться; процесс быстро {Судопроизводство началось в 1558 году; прошло

уже более пятнадцати лет, а совет инквизиции говорил, что процесс двигается

быстро вперед. Пусть же по этому судят, насколько намерения совета были

чисты и беспристрастны.} движется вперед благодаря той энергии, с которой он

ведется, и что очень важно доставить документ, поскольку в Риме придают

большое значение мнению гранадского архиепископа.

V. Было бы трудно составить себе правильное понятие о характере интриг

и о количестве пружин, которые пришлось привести в действие, чтобы добиться

от Герреро мнения, столь противоположного тому, которое у него было в самом

деле. Кардинал Кирога, главный инквизитор, послал комиссаров и советников

инквизиции с письмами от короля; одновременно с этим он просил в Риме

приостановить процесс, пока верховный совет, ставший стороной-истцом против

Каррансы, не будет в состоянии представить новые суждения, противоположные

первым и данные личностями, столь сведущими и достойными уважения, что, без

сомнения, они будут одобрены Его Святейшеством, особенно же суждения людей,

уже раз подписавших благоприятный приговор, но убедившихся, что они

недостаточно старательно рассмотрели сочинение ввиду высокого мнения,

которое раньше имели об авторе. Папа особым бреве приказал, чтобы первые

цензоры, благоприятствовавшие катехизису, рассмотрели его снова, произнесли

о нем суждение и затем изложили свое мнение о некоторых других, неизданных

сочинениях, представленных как принадлежащие Каррансе. Прибытие римского

бреве породило новую придворную интригу. Кардинал Кирога, действовавший

заодно с королем, спешно отправил доверенных людей к гранадскому

архиепископу, чтобы убедить его возобновить свое осуждение, не объявляя, что

он его делал по воле короля, но говоря, что он в данном случае исполнял

приказание Его Святейшества. Эта интрига доказана тайной инструкцией,

которую Кирога вручил своим комиссарам. Надо сознаться, что поведение

гранадского архиепископа делает мало чести его памяти; но не следует

забывать, насколько сурова была политика Филиппа II; нужно также принять во

внимание преклонный возраст Герреро и то, что произошло между достопочтенным

епископом Кордовы Осией и императором Констанцией.