Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 1)

могут обольстить доверчивые

умы и доставить ему большое число последователей; эти важные причины

заставляют Его Святейшество предложить обоим монархам государства отдать

приказ об аресте принца, когда тот прибудет в Испанию: быть может, страх

смертной казни скорее будет способен удержать принца от преступления, чем

страх церковного отлучения. Джованни Пико де ла Мирандола проведал, конечно,

о том, что затевалось против него, и не стал подвергать себя опасностям этой

поездки; в архивах я не видел ничего указывающего на его поездку в Испанию.

Ученый историк Флери не знал о существовании папского бреве, поскольку

утверждал, что дело принца де ла Мирандолы закончилось уничтожением его

тезисов в Риме в 1486 году. Принц опубликовал и отстаивал девятьсот тезисов

по богословию, математике, физике, каббале [3] и другим наукам,

заимствованных у халдейских, еврейских, греческих и латинских авторов. На

тринадцать тезисов поступил донос, и папа дал рассмотреть их богословам.

Последние объявили их еретическими. В ответ на это принц опубликовал

апологию и придал всем своим тезисам католический смысл, доказывая

невежественность судей. Я не могу не упомянуть о том, что один из этих

богословов на вопрос принца о значении слова 'каббала' ответил, что это

знаменитый ересиарх, который писал против божественности Иисуса Христа, и

что все его приверженцы поэтому именуются каббалистами. Противники принца

Пико де ла Мирандолы обвинили его в чародействе и стали утверждать, что

столь великая глубина знания в таком раннем возрасте не может появиться

иначе как с помощью договора с дьяволом. Надо согласиться с тем, что этот

анекдот делает мало чести столице христианского мира, где безапелляционно

выносится приговор в отношении всех богословских споров.

Статья третья

ГЕРЦОГ ВАЛЕНТИНСКИЙ [4]

В 1507 году инквизиция, подстрекаемая Фердинандом V, предприняла

преследование и арест Чезаре Борджиа [5], герцога Валентинского, зятя Жана

д'Альбре, короля Наваррского, на сестре которого, Шарлотте д'Альбре, он был

женат. Принц, вероятно, был бы препровожден в секретную тюрьму инквизиции

Логроньо, если бы не был убит 12 марта того же года перед городом Вианой,

недалеко от Логроньо, кастильским дворянином из Агреды по имени Хуан Гарсес

де лос Файас, защищавшим эту крепость, осажденную Чезаре Борджиа,

главнокомандующим армий короля, своего зятя, против Людовика (Луи) де

Бомона, графа Лерена [6], коннетабля Наваррского и зятя Фердинанда V,

который отказывался сдаться. Чезаре Борджиа был побочным сыном дома Родриго

Борджиа, кардинала (позднее ставшего под именем Александра VI папой), и

знаменитой Ваноццы [7]. Он сам был кардиналом, епископом Памплоны и

архиепископом Валенсии; но в 1499 году его отец, уступая желанию

французского короля Людовика XII [8], усыновившего Чезаре, дал ему

разрешение жениться на сестре короля Наваррского; тогда он получил титулы,

имения и отличия, присвоенные Валентинскому герцогству, сан пэра Франции [9]

и должность капитана лейб-гвардии своего приемного отца. Спустя немного

времени после смерти родного отца, в 1503 году, его арестовали в Неаполе по

приказу Гонсало Фернандеса Кордуанского, прозванного великим полководцем,

вице-короля этой монархии, которому испанский король поручил это мероприятие

под тем предлогом, что Чезаре нарушает спокойствие королевства. Он был

перевезен в Испанию и после нескольких происшествий заключен в замок

Медина-дель-Кампо, откуда бежал в Наварру при содействии герцога Бенавенте,

пока Фердинанд был в Неаполитанском королевстве. Чезаре Борджиа от своего

брака оставил только Луизу Борджиа, герцогиню Валентинскую, вышедшую в 1517

году замуж за Луи де Тремуйль, пэра Франции, а в 1539 году за Филиппа

Бурбон-Буссе, из королевского дома Франции, внука Людовика Бурбонского,

епископа Льежа. История являет нам мало людей столь дурных, как Чезаре

Борджиа. Он был гораздо более достоин сожжения, чем все еретики, которым

нельзя было ставить в упрек нарушение общественного спокойствия. Тем не

менее я совсем не верю, будто именно рвение к католической религии внушило

усердие, с каким его преследовали по обвинению в произнесении еретических

богохульств и по подозрению в атеизме и материализме, что, впрочем,