Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том I (Часть 1)

вопреки этому

инциденту, согласно обыкновенным правилам.

XI. Обвиняемому равным образом позволялось апеллировать к папе

относительно действий трибунала и принятых инквизитором мер. Папа признавал

или отвергал апелляции, сообразуясь при этом с правилами закона. Инквизиторы

имели право приезжать в Рим, когда считали это нужным, и защищать там свое

поведение. Эймерик, однако, показал, что это имело много неудобств и что

гораздо лучше было вести себя благоразумно и с уважением к правосудию, чтобы

судьи не были поставлены в положение тяжущейся стороны. С этого времени

обычай, о котором я говорю, перестал существовать.

XII. В инквизиционном трибунале не было правильного ведения дела, и

судьи не определяли срока для установления улик. После ответа и защиты

обвиняемого приступали без отсрочки и без всякой формальности к разбору дела

инквизитором и епархиальным епископом или их уполномоченными. Если

обвиняемый отрицал преступление, хотя и был в нем уличен или сильно

скомпрометирован, его подвергали пытке, чтобы вынудить признание его вины.

Если не находили причин для назначения пытки, судьи выносили судебный

приговор на основании данных процесса.

XIII. Если преступление, вменяемое обвиняемому, не было констатировано,

это объявлялось в приговоре и обвиняемого оправдывали, выдавая ему копию

этого приговора. Тем не менее он продолжал оставаться в неведении

относительно имени своего доносчика, которое от него старательно скрывали

потому, что предполагали, что в этом доносе ненависть не играла никакой роли

и что доносчик не претендовал на гарантию верности своего обвинения, но

доносил просто то, что видел и слышал, следуя указу, касающемуся еретиков.

Если ересь осталась недоказанною, а была налицо только дурная слава

обвиняемого, он должен был очиститься от нее каноническим путем в том самом

городе, где она была распространена; затем он произносил отречение от всех

ересей и получал условное освобождение от церковных наказаний, которые он

мог навлечь на себя.

XIV. Самый обыкновенный случай во всех этих процессах был тот, когда не

было установлено, что обвиняемый был еретиком, и он казался только

подозреваемым в этом преступлении, вследствие совершенных им поступков или

некоторых писаний или разговоров, в которых обвинялся. Так как хотели

распределить наказания пропорционально тяжести подозрения, то его разделили

на три степени: легкое, тяжелое и очень сильное. Таким образом судебный

приговор гласил, что осужденный виновен в том, что вел себя относительно

религии предосудительно, давая основание смотреть на него как на еретика или

заподозренного в этом преступлении в такой-то и такой-то степени.

XV. Обвиняемому, объявленному заподозренным, хотя бы он был таким в

самой малой степени, предъявляли требование отвечать, согласен ли он на

отречение от всех ересей и в частности от той, в которой подозревался; если

он отвечал утвердительно, то с него снимали отлучение от церкви условно и

его примиряли с Церковью, наложив на него наказания и епитимьи; если он

отказывался взять на себя обязательство отречься, его отлучали от Церкви;

если в конце года он не просил прощения и не давал обещания отречься от

ереси, на него смотрели как на упорного еретика и поступали с ним как с

таковым.

XVI. Трибунал, признав, что оговоренный был формальным еретиком,

готовым сделать отречение и нисколько не виновным в преступлении вторичного

впадения в ересь, разрешал ему примирение с Церковью, наложив на него

наказания и епитимьи. Как на рецидивиста смотрели на того, кто был уже

осужден как формальный еретик или как очень сильно заподозренный в тех же

самых заблуждениях. Хотя бы он и не был в таком положении, но при отказе его

отречься от ереси он передавался в руки светской власти, не только когда

признавал себя за формального еретика или когда это преступление было ему

вменено по справедливости, согласно положительным уликам, несмотря на его

отрицания, но также и тогда, когда просто был на подозрении по третьей

категории.

XVII. Отречения происходили в том самом месте, где инквизитор устроил

свою резиденцию, иногда в епископском дворце, в монастыре доминиканцев или в

самом помещении, занимаемом инквизитором. Но обыкновенно это происходило в