Всеслав Соло

Астральное тело - 2. Изида или врата Святилища (Ч

-- Ну, хотя бы теперь, -- продолжая разговор, пока еще

теплилось дружелюбие, заговорил я, -- я могу узнать, Екатерина

Васильевна, как вы попали в свое положение, стали ведьмой? --

Вопрос о том, как выбраться мне из Астрала, я решил немного

отложить, и предварительно, из вытекающих отсюда тактических

соображений и чтобы еще более расположить к себе Екатерину,

спросил ее о близком именно ей. -- Это, видимо, весьма

удивительное занятие, быть ведьмой?! -- с некоторой

поспешностью добавил я и тут же осекся. Переиграл... --

подумалось. Екатерина сразу же уловила мой тон и мою тщательно

скрываемую интересом к ней степень озабоченности.

-- Только не стоит впадать в такую выразительно

подчеркнутую речь, будто мои обязанности ведьмы и впрямь

волнуют вас так непосредственно! -- сказала она.

-- Извините, я не предполагал вас...

Но Екатерина оборвала меня:

-- Мои обязанности ведьмы не так уж и сильно отличаются от

какой-либо другой работы! Не удивляются же настолько профессии

водолаза, Сергей Александрович?!

-- Извините, -- снова пробормотал я, -- я не предполагал

вас.. Но вы, -- словно опомнился я, -- вы сказали --

обязанности! Не стоит ли это понимать, что вы подневольный

человек?!

-- Да, именно так мое дело и обстоит, -- сожалеюще, даже с

печальным оттенком, проговорила ведьма.

-- Расскажи, Екатерина! -- взмолился я, и на сей раз это

не просто получилось, а вырвалось у меня естественно. На ходу,

краешком сознания я уловил, что перешел на твердое ты. Это

во мне просиял прежний любовник Екатерины, -- подумал я, но

тут же уточнил:

-- Расскажи, как же все это с тобой произошло?!

-- А зачем тебе это, Сергей Александрович, Сережа?... --

будто с мечтательной горестью отозвалась Екатерина. -- Твое

положение от моего рассказа не изменится, -- колеблясь в

точности своего измышления, определила она и настойчиво

присмотрелась к немного вибрирующим, разноцветным оттенкам

моего астрального тела.

-- И все же! -- не успокаивался я, просительно заставляя

ведьму заговорить.

-- Ладно, -- как-то равнодушно, врастяжку, но впечатляюще

произнесла ведьма, -- слушай... Вначале я жила обычным

человеком, слегка верующим, слегка не верующим в Бога,

чуть-чуть суеверным, а по большей части -- невежественным, да

что там по большей, -- абсолютно невежественным человеком в

отношении моих, сегодняшних, все-таки еще далеко не таких

искусных, знаний. Ты помнишь, Сережа, Людочку? -- неожиданно

прервав свой рассказ, обратилась ко мне с вопросом Екатерина.

-- Еще бы не помнить! -- немного всполошился я. -- Это

из-за нее я сейчас торчу здесь, в Астрале!

-- Да, тебе не стоило ее спасать! -- попутно заметила

Екатерина.

-- Знаю. Но теперь что об этом говорить впустую: что

сделано, то сделано! Поздно: остался один вывод!

-- Вывод, -- улыбнулась ведьма, -- это уже хорошо! Ну да

не об этом сейчас речь. Я тебе напомнила о Людочке не случайно,

потому что именно так же все это начиналось и со мною. --

Екатерина призадумалась, но не мечтательно или тяжело

осунувшись, а призадумалась так, будто подыскивала подходящие

слова, и наконец снова продолжила свой рассказ. -- Вначале, как

и с Людочкой, они, ты знаешь, о ком идет речь, -- сказала

ведьма, и я понимающе подкивнул ей, -- так вот, они тоже

воровали силком, все больше по ночам, мое астральное тело. Это

начало случаться где-то через год после того как я поступила

работать в кинотеатр.

-- Так ты тоже здесь раньше работала?! -- удивился я.

-- Да, методистом, но потом вынуждена была, под их же

опять влиянием, перейти работать в другое место, нужное, как

мне потом объяснили, для их деятельности.

-- Для их деятельности? -- переспросил я.

-- Да. Но, позже об этом! -- отрезала Екатерина, и я не

стал настаивать, хотя это-то меня больше всего и беспокоило,

ибо эта разгадка означала путь моего освобождения, но я

трудолюбиво усмирил свою настойчивость к свободе и возвратил,

подчинил свое внимание последовательности рассказа Екатерины.

Итак, ведьма словно мимоходом отговорилась от моего вопроса,

отослав его на потом, будто невзначай оглянулась назад на

пути своего повествования и снова продолжала: