Всеслав Соло

Скоморох или Начало Магии (Часть 2)

жужжали в моем

сознании, мы спустились вниз к автобусам.

Люди наотрез отказывались ехать в них и наперекор

услужливым приглашениям направлялись в сторону станции пешком.

У Вики побаливала нога, и потому мы вынуждены были

направиться в готовившийся к отправлению автобус. Автобус уже

дернулся на месте, и нам пришлось немного пробежаться.

Но тут произошло неожиданное!

Только я и Юра посадили Вику в автобус, как двери его со

скрежетом захлопнулись, и автобус тронулся, и поехал, и стал

набирать скорость. Я и Юра бежали за ним метров двести, Вика

металась по автобусу, но он не останавливался, видимо, такова

была установка властей.

В надежде на то, что Вика будет ожидать нас на станции, мы

бегло зашагали вслед удаляющемуся автобусу. По пути мы с Юрой

обменивались короткими фразами, на длинные не хватало дыхания,

надо было спешить! Я видел, как Юра волновался: он постоянно

оглядывался назад в надежде, что следующий транспорт догонит

нас и все-таки подхватит, подвезет до станции...

Я же в абсолютном спокойствии перебирал ногами, как во

сне, и хорошо, что мы стремительно шли, ибо одышка вполне

походила на взволнованность и озабоченность о случившемся, и,

таким образом, я мог скрывать от своего друга мои чувства.

-- Послушай! -- обронил Юра на ходу. Он размашисто шагал,

раскачивая в такт широкими плечами.

-- Что? -- тут же отреагировал я на обращение друга.

-- Вика тебе кто?

-- В смысле? -- спросил я, будто не понимал, в чем дело.

-- Я имею в виду, -- Юра сглотнул воздух, -- невеста?

-- Не знаю...

-- Не понял... -- удивился Юра. -- А кто же знает?

-- Я шучу, -- сказал я.

Мы свернули на обочину и пропустили прошумевшую крутыми

шинами 'Волгу'.

-- Так все же? -- настаивал Юра на продвижении разговора.

-- Соседка! -- определил я.

Юра замолчал... и уже проплыло справа от нас три-четыре

телеграфных столба, как друг снова обратился ко мне.

-- А Вика... -- задохнулся он от быстрого шага,- сказала,

что вы... поженитесь!..

-- Нет! -- отрезал я.

-- Ты опять шутишь? -- заволновался Юра и в который раз

оглянулся назад в надежде на попутный транспорт.

-- Я серьезно! -- подтвердил я.

-- Поругались? -- поинтересовался Юра, перешагнув большой,

угловатый камень на обочине, о который едва не споткнулся я.

-- Нет! -- сказал я.

-- Разлюбил?

-- Нет! -- снова ответил я отрицательно.

-- Ну, хватит... Сереж...

Я промолчал, но тоже оглянулся назад и продолжал идти, и

думал: 'Сколько же слов людьми было обронено на этой дороге!..

И многие слова теперь дремлют под асфальтом автострады...

Наверное где-то здесь же можно прислушаться и услышать

незримо зависшие на века слова Сергия Радонежского, а сейчас

сквозь них проезжают автобусы, проносятся 'Волги', шагаем

сейчас и мы!..'

-- Ну, так что? -- опять спросил меня Юра.

-- Это... Долго объяснять! -- сказал я.

-- Ясно... А мне Вика понравилась, -- застенчиво признался

Юра. -- Я женился бы... Не раздумывая! -- сказал он.

-- Ну и женись!.. В чем же дело?! -- определил я.

-- А что... Женился бы! -- подзадорил себя Юра.

-- Она хорошая, -- сказал я и опять обернулся назад:

метрах в ста нас догонял, свирепо рыча, автобус. Мы

остановились и стали усердно махать, сигнализируя руками

шоферу. Через минуту мы уже сидели в полупустом салоне автобуса

и мчались в сторону станции.

-- Откуда ты узнал об открытии памятника? --

поинтересовался я у Юры.

-- В литинституте, ребята подсказали, -- ответил он.

-- Ты что, и в 'Памяти' состоишь?

-- Нет, но в группе у нас есть люди оттуда.

Мы помолчали и проехали с полкилометра.

-- Откуда этот отрывок? -- спросил Юра.

-- Какой? -- не понял я.

-- Тот, в твоем письме, -- уточнил Юра.

-- А-а, -- вспомнил я. -- Приедем в Москву, расскажу...

Вику Юра заметил первым: она стояла на обочине шоссе. Мы

разразились криками на весь автобус так, что ошеломили всех

пассажиров! Шофер остановил машину...

Снова мы были все вместе: Юра, Вика и я. Вика очень

радовалась! Она хотела меня поцеловать, но я, глянув на

погрустневшего Юру, игриво увернулся от поцелуя. Вика

рассказала, что она долго протестовала в салоне того, увезшего