Всеслав Соло

Переодетые в чужие тела (Часть 1)

выглядел атлетически накачанным, его мышцы были высвечены будто

подтеками неяркого, удивительного света. На нем был одет белый длинный

фартук и штаны, напоминающие шаровары. Атлет стоял на белокафельном полу

босиком, коротко подстриженный, с мясистым лицом. Такому невозможно было

отказать в повиновении и Бондаревски предложил сам то, что он ясно теперь

понимал -- от него все равно потребуют.

-- Куда мне пройти? -- спросил Бондаревски.

-- За мной,-- тут же раздался непоколебимый голос и Атлет развернулся и

увесисто прошагал за длинную, протянувшуюся во все громадное помещение

кипельно белую ширму.

Здесь клиента встретил еще один, такой же, Атлет, и оба, эти громадные

человеческие существа, легко подхватили Бондаревски на руки и мягко уложили

его на жесткую широкую кушетку. И когда Бондаревски, немного освоился со

своим лежачим положением и стал разглядывать все вокруг, то тут только, он,

внезапно, увидел ту самую девушку, что находилась с ним вместе в приемной

фирмы, во вторник, и, о которой напомнил ему представитель фирмы в 'лесной

комнате'. Это была, действительно, она, но он даже не знал как ее зовут.

Девушка лежала, так же, на широкой кушетке недалеко от него и она приветливо

улыбнулась ему:

-- Мужайтесь, -- прошептала она молодому человеку пока Атлеты возились

возле какого-то нагромождения приборов и переключали какие-то выключатели и

нажимали беззвучные кнопки. И молодому человеку снова захотелось встать и

уйти отсюда, но...

Неожиданно, в это громадное помещение, видимо, кто-то вошел еще, потому

что Атлеты сразу же отошли в невидимую зону для Бондаревски, и, где-то,

далеко за его головой, с кем-то негромко, но активно запереговаривались.

После этого, не продолжительного, своеобразного совещания, послышался

откуда-то из глубины помещения, но, опять же, из невидимой зоны для

Бондаревски, мягкий, вкрадчивый голос:

-- Приступим, уважаемые господа. Расслабьтесь, закройте глаза.

И молодой человек и девушка закрыли глаза, но Бондаревски попытался

открыть их, когда почувствовал чье-то присутствие рядом со своей кушеткой.

-- Закройте глаза и не волнуйтесь, -- внушительно сказали ему.

Молодой человек даже не успел хорошо разглядеть что-либо, только лишь

какое-то передвижение белых пятен, скорее всего -- это были Атлеты, но

команда закрыть глаза исходила не от них, она была повторена все тем же

мягким и вкрадчивым голосом, но только, на этот раз некоторая нервность

почувствовалась в нем.

Только теперь Бондаревски понял, когда вдруг снова услышал звучание

музыки, понял, что она перестала звучать, сразу же, как Атлеты уложили его

на кушетку, но он, этого даже не заметил. Музыка, сочно насытила все,

понимаемое молодым человеком, пространство вокруг. Музыкальная, свежая и не

плотная вязкость пространства, почти что ощутимая телесно, будто овеивала

прохладой, солнечным теплом. С Бондаревски, сняли спортивный костюм и нижнее

белье, по-прежнему запрещая ему открывать глаза, и теперь его тело нежилось

и сочилось музыкой пространства. И вдруг: острая боль, довольно глубоко,

вонзилась в руку молодого человека, где-то, в районе локтя и Бондаревски

свирепо вскричал:

-- О-о! Господи! -- а музыка продолжала звучать все так же, сладостно,

но только теперь она воспринималась как насмешка, и Бондаревски снова

попытался открыть глаза: перед ним промелькнул шприц, а глаза ему, тут же,

насильно залепили каким-то клейким материалом. Молодой человек сделал

попытку встать, но сразу же понял, что выполнить это действие он не может --

ни руки, ни ноги, ни голова -- не слушались его.

Вскоре боль утихла и музыку словно приглушили. Бондаревски пытался хоть

за что-нибудь ухватиться, потому что он стремительно падал в какое-то

бездонье и нарастала скорость этого падения, отчего все отчетливее,

доносился шум возникающего ветра из ничего, а далее ветер, перемешанный с

гулом и пустота, провал, только память о том, что он где-то и какое-то время

находился.

Молодой человек открыл глаза.

-- Как вы себя чувствуете, Виктория Леонидовна? -- задал молодому

человеку вопрос один из Атлетов, стоящих у его изголовья.

Бондаревски пошевелил головой, она поддалась и он осмотрелся по

сторонам, но не увидел к кому же обратился Атлет, почему-то смотрящий ему в

глаза.