Всеслав Соло

Переодетые в чужие тела (Часть 1)

деле ее зовут Карвелла.

-- Вера -- жена Ворбия? -- удивился Миша.

-- А что тебя здесь так удивляет! -- восклик-нула Юсман, -- я же тебе

уже сказала: никакая она не Вера, а Карвелла. Вера -- псевдоним, ли-па. Это

не так существенно, оставим пока. Ты, наверное, хочешь знать, Миша, каким

образом, и почему я так говорю: ты остаешься с Юлей, а Ворбий с Карвеллой,

если Ворбий будет на твоем... -- недоговорила Юсман.

-- Постой! -- остановил ее молодой человек, взволнованно вскрикнувши,

-- Ворбий занимает... мое место..., а... Карвелла... Так? -- переспросил

Миша.

-- Да, -- подтвердила Юсман, -- Карвелла...

-- А Карвелла, -- продолжил молодой человек, -- Займет...

-- Юлино тело, -- в свою очередь, не давши договорить молодому

человеку, будто подсказала Юсман.

-- Ты знаешь, Виктория, это очень похоже на правду, хотя..., я очень бы

не хотел, чтобы это было и случилось именно так.

-- Сейчас не ныть нужно, а в срочном порядке действовать, Миша, -- я

устала тебя так называть, я буду говорить нормально.

-- Хорошо, -- чувствуя себя опустошенно, согласился молодой человек, --

только смотри, -- будто спохватился он, -- не ляпни при Юленьке или еще при

ком-нибудь! -- предупредил он.

-- Не волнуйся, Василий Федорович, к двойственности мне не привыкать.

-- Ты говоришь -- 'действовать', но как? У тебя есть какие-то

соображения, план? -- печально спросил молодой человек.

-- Пока нет.

-- Ну, вот видишь, -- опечалившись еще больше, сказал профессор, словно

укорил.

-- Это вовсе не должно означать, что мы будем сидеть сложа руки. Я

кое-что знаю о фирме, некоторые нюансы, и потом, я практически без особого

труда вхожа в кабинет Ворбия, естественно в его присутствии, но все же. Да,

я тебе забыла сказать, что Ворбий это все мне рассказал сам и заставил, как

он думает, стать его сообщником за мое право жить, пока существует его

соизволение.

-- Мерзавец! -- печально огрызнулся молодой человек. -- И что ты должна

делать по его плану? Каким действующим лицом он тебя на-значил?

-- Я должна быть всегда по возможности рядом с тобой и Юлей, доносить о

передвижениях ваших, так сказать, мыслей, чувств и тел, и прочее, что

прикажут.

-- Как это гадко и абсолютно без правил, -- подытожил профессор.

-- Согласна. Ну, да так можно говорить нам долго и безрезультатно.

Короче, я предлагаю следующее: так как на сегодня мы не готовы с тобой

принять конкретное решение и приступить к его выполнению, то мы должны

встретиться, скажем дня через два три, я тебе позвоню, я подумаю за это

время и ты подумаешь тоже и тогда что-то решим. Нам не помешал бы для

результативности еще бы один человек, это было бы здорово. Конечно же,

неплохо было бы, если бы... -- посвятить во все это... Юлю.

-- Это исключено! -- во мгновение взволновавшись, вскрикнул молодой

человек. -- Мы сами все решим.

-- Жаль. Но пусть будет, как ты хочешь.

Ворбий и Гермич

Ворбий находился в контактной комнате интегральной фирмы. Он

манипулировал у главного генератора, пощелкивая клавишами его спецпульта,

готовясь к очередному контакту с Гермичем, и по лицу Георгио Фатовича никак

нельзя было бы сказать, что этот человек чего-то боится или хоть каким-то

образом напуган, обременен ожиданием неведомого, остерегается возможного

случая -- непоправимого. Нет. Его лицо ясно и четко выражало сейчас

непоколебимую уверенность, привычное спокойствие и даже, в некоторой

степени, приподнятость настроения.

Произведя подготовительные операции, которые занимали всегда не более,

чем минут десять-пятнадцать, Ворбий, все так же, улегся в известное

контактное кресло главного генератора и вскоре вышел на контакт с Гермичем.

-- Адрес оказался неточным, -- сказал ему Гермич.

-- Да. Я уже знаю об этом, так сказать, из первых уст, Алекс прилично

напуган, и он теперь будет осторожнее.

-- Ты принес уточнение координат?

-- Нет. Да они и не нужны нам.

-- Но зачем же тогда я делал это? -- удивился Гермич.

-- Достаточно, что ты напугал его, ты бы видел, какой он был сегодня

почти послушный барашек, -- самодовольно сказал Ворбий.

-- Хорошо. Что будем делать дальше? Я начинаю всерьез уставать здесь,

Ворбий.

-- Именно для 'дальше' я сюда и пришел, Гермич. Слушай меня