Всеслав Соло

Переодетые в чужие тела (Часть 1)

случай' не из лучших. А что

же тогда худший? -- насторожился профессор, наконец-таки осознавая, что не

исключено, и ему придется хранить подобную тайну и иметь

предусмотрительность на будущее не вляпаться в похожий конфликт, и воздух в

его груди от этого будто затвердевал на какие-то мгновения и словно тем

самым бетонировал легкие.

-- Не мне вам объяснять, что есть худший. Об этом не трудно догадаться.

Человек, который проговорился, имея, что ему дали, уж тем более не будет

молчать, если его лишили даденного, а значит, лучший случай не предвидится.

-- Разве 'они' могут...убить? -- боязливо спросил профессор.

-- А чтобы вы сделали на 'их' месте, производя противозаконные

энергетические операции?

-- Почему же противозаконные? Мне кажется, это вполне официальная

фирма.

-- Да, естественно, это так, но 'там' делают вид, что излечивают, а на

самом деле -- энергопересадки.

-- Значит я ваш убийца, -- медленно проговорил профессор.

-- А вы еще извинитесь передо мной, Василий Федорович! Все глядишь вам

легче будет. Но не МНЕ! -- вскрикнула Юсман, и по ее щекам кувыркнулись и

зависли на подбородке две слезинки, оставив за собой влажные полоски,

которые стали тут же подсыхать. -- Не мне, -- печально и негромко, в

остекленелой отрешенности, будто уже не замечая присутствия профессора,

сказала Виктория Леонидовна.

-- Может, я смогу вам чем-то помочь? -- жалобно спросил профессор.

-- Уходите, Василий Федорович. Немедленно уходите, -- только и ответила

Юсман, продолжая сидеть неподвижно, почти не моргая.

-- Хорошо. Я сейчас уйду, а вы успокойтесь, прошу вас, пожалуйста. --

Аршиинкин-Мертвяк встал со стула и уже возле самой двери остановившись,

сказал в полушепоте: -- До свидания, Виктория Леонидовна.

-- Идите вы к черту, -- услышал он в ответ от неподвижно сидящей

женщины, -- прощайте же, не стойте на пороге и не мучьте меня. -- В-О-ОН! --

довольно громко выкрикнула она и Аршиинкин-Мертвяк тут же выскочил в коридор

и захлопнул за собою дверь.

Миша

Аршиинкин-Мертвяк выскочил в коридор -- он оказался почти пустынным,

шли занятия. Теперь, один на один сам с собою, он несколько минут стоял в

нерешительности: 'вернуться назад в помещение кафедры и попытаться...

уточнить отношения с Юсман?.. Или...' -- раздумывал он.

'Напрасно... Наверно, я поспешно пригласил сегодня в гости Мишу' --

чередовались мысли у профессора, того самого Мишу, который подрабатывал в

спорткомплексе дачного поселка.

'Интегральная фирма, оказывается, под вопросом, можно ли с 'ними' иметь

дело?..' -- пристально переживал ситуацию Аршиинкин-Мертвяк. -- 'Вляпаешься,

мать ее растак!' -- скользнул ругательный шепоток сквозь зубы профессора, от

чего Василий Федорович стеснительно огляделся по сторонам, выглядя при этом

так, словно исподтишка испортил воздух, не подслушал ли кто?..

И все-таки выбора не было. Точнее, он был, но тот, кто мог бы его

произвести -- никак не в состоянии был это сделать, и потому оставалось хоть

и сомневаться, принудительно озадачивать себя, но идти на риск! Потому что

жизнь дальнейшая, откажись от услуги фирмы, угрожала непостижимыми для

Василия Федоровича муками -- смертоносными! А тут -- надежда.

На улице было морозно и снежно, а солнце только напоминало о где-то

далеко существующем тепле.

-- Здравствуйте! Василий Федорович! -- стоял возле двери кафедры и

вспоминал Аршиинкин-Мертвяк. Именно так это сегодня двумя часами назад и

было: окликнул профессора возле входа в Университет Миша -- молодой человек

направлялся на какую-то кафедру по каким-то своим проблемам.

-- О-о! -- как-то покровительственно удивился в ответ на приветствие

молодого человека профессор, -- добрый день, Миша, -- сказал он. -- Вы как

всегда в спортивной форме, изящно подтянуты, глядя на вас я прямо-таки

молодею!

-- Хочется быть таким же? -- игриво поинтересовался Миша.

-- Еще бы! -- воскликнул Аршиинкин-Мертвяк.

Есть люди, на которых даже предусматривающая подвижность одежда

смотрится по стариковски, но одежда на Мише короткая, по пояс, кожаная,

утепленная изнутри искусственным мехом, куртка коричневого цвета,

темно-синие джинсы фирмы 'Левис' и кожаные, белого цвета, тоже утепленные,