Всеслав Соло

Переодетые в чужие тела (Часть 1)

ответа, Юсман с отчетливой театральностью громко расхохоталась в

сторону приблизившегося к ней профессора.

Аршиинкин-Мертвяк теперь стоял уже недалеко от нее, на расстоянии длины

двухтумбового стола. -- О-о-ха-хо-хо, -- хохотнула она еще раз, будто для

убедительности, -- вы все еще под впечатлением.

-- Извините, -- озадаченно спросил профессор, -- но что вы имеете

ввиду?

-- И вы поверили мне? Вот что я имею ввиду!

-- На счет Бондаревски я ничего не стану доказывать, но... 'Обратная

сторона'... Она действительно существует! И я терпеливо надеюсь на

положительный результат. За что и благодарен вам.

-- Перестаньте, я прошу вас! Вы сумасшедший человек!

-- Хорошо. Я больше не буду вам надоедать. А за подсказку... все равно,

спасибо...

-- Нет... Вы и в самом деле ненормальный! Несете какой-то вздор.

-- Может быть... Может и было бы это вздором, как выражаетесь вы, но...

'Они' вас

там знают и, как я понимаю, преследуют определенный интерес к вам.

-- Вы что, представились от меня?

-- Да. Я вынужден был это сделать.

-- Надеюсь, вы не ляпнули им, что Юсман Виктория Леонидовна объяснялась

с вами от имени Бондаревски Юрия Анатольевича?

-- Именно так!

-- Что вы хотите сказать, что вы...

-- Совершенно верно. Я сказал им то, о чем вы теперь обеспокоены и не

хотите почему-то говорить более, чем тогда, в ту удачную для меня ночь.

-- Дачную.

-- Что?

-- Не удачную, а дачную, а при сегодняшних обстоятельствах --

злополучную! -- досадно сказала Юсман, -- дернуло меня, -- озлобленно

прошептала она себе под нос.

-- Что вы сказали? -- переспросил профессор не расслышав последней

фразы.

-- Ничего, кроме того, что вы уже сделали ради своей, -- опять Юсман

прошептала для себя, -- задницы, конечно.

-- Я не пойму, -- профессор более не переспрашивал, -- вы хотите со

мной поговорить или нет?

-- Да, черт побери мою непредусмотрительность и пьяную вожделенность!

-- выкрикнула Виктория Леонидовна, но не очень громко, зато достаточно для

того, чтобы озадачить и насторожить профессора -- Хочу! Садитесь... Я тоже

сяду, -- и они оба присели, их разделял двухтумбовый темно, полированный

стол. -- Вполне вероятно, что вы натворили неисправимое, -- грустно и

отрешенно сказала упершись взглядом в полировку стола, Юсман.

-- Но вам-то что волноваться? -- взволнованно оправдался профессор. --

Ваше дело позади, и вы имеете то, к чему когда-то стремились и через что,

тоже, в свое время, наверняка не без чьего-то участия, получили сегодняшнее

удовлетворение от жизни, не так ли? Ведь вы были мужчиной?

-- Я и сейчас он, -- коротко ответила Юсман и профессору стало немного

не по себе, но жадность собственного удовлетворения, выгоды от 'Обратной

стороны', тут же одержали над ним верх и Аршиинкин-Мертвяк не обратил

внимания на то, что совсем недавно он переспал с мужчиной.

-- Какая теперь разница, -- сказал профессор, -- естественно вы

осознаете себя как себя, но имеете... -- но он не договорил, Юсман прервала

его:

-- Извините, но по вашей милости, теперь я могу всего этого, -- Юсман

окинула демонстративно взглядом свое тело, -- лишиться.

-- Лишиться? -- переспросил профессор.

-- Да, именно так все, насколько я понимаю, сейчас обстоит. А вы

предлагаете разговор! О чем?

-- Но позвольте, почему вы считаете, что все так уж и плохо? Да, 'они'

действительно интересовались человеком, который направил меня к 'ним', но

этот, 'их' интерес был вызван всего лишь статистикой!

-- Ах, какой вы наивный или выдаете себя за такого, но кто же вам

скажет подлинный интерес к человеку, направившему вас! -- возмутилась Юсман.

-- Хорошо. Пусть, предположим, так: я наивный человек. Но что вам 'они'

могут сделать? В конце концов, существует законодательство, закон, который

не позволит 'им'...

-- Не позволит 'им' возвратить меня в мое природное тело, обладателем

которого я являлся, тьфу ты черт! Являлась...гм... Являлся когда-то?

-- Разве не так? -- в сомнении произнес профессор.

-- Не так! -- отрезала Юсман. -- Все не так как вы думаете. Они теперь

поспешат возвратить меня обратно и я лишусь и женского обличия и звания

кандидата наук и работы и нормальной зарплаты -- всего! И это -- в лучшем

случае!