Риан Айслер

Чаша и клинок

же варварская практика захоронений, отражающая тот же тип

общественного строя и культуры. Как пишет Гимбутас, 'возможность совпадения

исключается тем, как часто встречаются такие групповые могилы. Обычно

мужской скелет покоится со своими дарами на одном конце гробницы, а двое или

более человек, группой - на другом конце... Гробницы Шаровидной Амфоры

подтверждают господствующее положение мужчин. О полигинии свидетельствует

гробница в Войцехивке на волынщине, где мужской скелет расположен в

геральдическом порядке между двумя женщинами и четырьмя детьми, у ног его

лежат юноша и девушка'.

Эти богатые захоронения демонстрируют, какие вещи считались важными у

мужчин правящего класса не только в жизни, но и после смерти. 'О сознании

воина, доселе неизвестном в Древней Европе, - пишет Гимбутас, -

свидетельствуют предметы, из влеченные из курганных могил: луки и стрелы,

копья, ножи, боевые топорики и конские кости. Здесь же такие символические

предметы, как челюсти и клыки свиньи или борова, скелеты собаки, лопатки

зубра или рогатого скота, что дает право говорить не толь ко о радикальных

общественных переменах, но и о сдвиге в идеологии.

Эти захоронения показывают, какую социальную значимость придавали

теперь технике разрушения V господства. Они также содержат свидетельства

того как вытеснялась, замещалась старая идеология: мужчины присваивали себе

важные религиозные символы которые у порабощенных ими народов, поклонявшихся

Богине, связывались с женщинами.

'Традиции помещений челюстей свиньи, останков собаки и лопаток зубра

или рогатого скота только в мужские могилы, - замечает Гимбутас, -

прослеживается в могилах первой-второй курганских волн (Средний Стог) в

понтийских степях. Хозяйственное значение этих животных как источников пищи

отходит на задний план перед религиозным смыслом их костей, которые находили

только в могилах высокопоставленных мужчин. Символические связи,

установившиеся теперь между мужчинами и этими животными, противоположны тому

религиозному содержанию, которое вкладывалось в них в Древней Европе, где

свинья была священным спутником Богини Возрождения'.

Катастрофа

Археологический ландшафт Древней Европы оказался теперь измененным до

неузнаваемости. 'Тысячелетние традиции пресеклись, города и деревни

распались, великолепная гончарная роспись исчезла, как исчезли и храмы,

фрески, скульптуры, символы и письмо'. В то же время на сцену выходит новая

живая военная машина - вооруженный всадник, который в свое время производил

на современников такое же впечатление, как на нас, допустим, танк или

самолет. И по всему пути разрушительного нашествия находим мы характерные

погребения вождей-военачальников с принесенными в жертву женщинами, детьми и

животными, с запасом оружия, окружающего мертвых вождей.

Писавший до раскопок 1960-1970-х годов и до того как Гимбутас

систематизировала уже известные и новые данные, используя новейшие методы

датировки, исследователь истории Древней Европы В. Гордон Чайлд рисует такую

же картину. Чайлд называет культуру древнеевропейцев 'миролюбивой' и

'демократической', в ней не было и намека на то, что 'в руках вождя

сосредотачивались владения сообщества'. Но затем, пишет он, когда стали

происходить войны и особенно когда появилось металлическое оружие, все

изменилось.

Как и Гимбутас, Чайлд отмечает, что одновременно с тем как в раскопках

появляется оружие, появляются и гробницы, и дома вождей, что определенно

свидетельствует о социальном расслоении, о том, что господство сильного

становится нормой. 'Поселения часто закладывались на вершинах холмов', -

пишет Чайдд. И на возвышениях, и в долинах они 'часто укреплялись'. Более

того, и он подчеркивает, что по мере того как 'соперничество из-за земли

принимало агрессивный характер, и оружие, такое, к примеру, как топорик, все

более приспосабливалось для военных целей', не только общественная, но и