Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

твия ума или несдержанности. Эти мои качества у меня

не менялись. А потому, что я чувствовал, что то, что делало ее боль-

ной, было впечатано в нее вместе со здоровой тканью. Слито в одно це-

лое. В один конгломерат. Это чувство цельности с больным не могло нес-

ти ощущение здоровья. На сексе я не был зациклен, тем не менее эти

проблемы у меня в виде желания, которое я не мог свободно разрешить

естественным путем, у меня были. Как я понял спустя несколько лет, в

моей психике перемешались проблемы детства и юности, и я опять был

крайне нерешителен в сексуальном плане. В первый же вечер после моего

первого дня работы девчата моей смены, с которыми мы уже подружились,

обступили меня с желанием договариваться на вечер насчет гулянки, но я

попятился от них, вызвав у них дружный смех. У меня сработал детский

страх от нарушения принципа 'что такое хорошо и что такое плохо'. То,

что они хотели, с детства мне было впечатано как плохо.

К середине зимы я стал чувствовать удаление от болезни - необра-

тимость выздоровления, так как психика начала очищаться. Но одновре-

менно я зашел в тупик. Семь лет назад я помнил всю сказанную мной ин-

формацию, и она мной во время разговоров подавалась под определенным

углом, позволявшим мне не привлекать к себе излишнего внимания и не

показывать всех своих знаний. Сейчас же я этого не мог делать по двум

причинам. Во-первых, к моменту осознания мной возникновения этой проб-

лемы я уже успел самым разным людям нарассказывать самую различную

космическую, т.е. всеохватную информацию, то есть учитывать отношение

к себе людей я не мог. То есть я встал перед необходимостью менять

свой духовный уклад, не будучи еще собой. И я обратил свое внимание в

недавнее прошлое. Если, рассказывая всю эту информацию, я ее забывал и

прекрасно обходился без обдумывания, то что мешает мне продолжать это

делать сейчас.

Но после этой возникла и еще одна проблема: я переживал постоянно

меняющиеся мозаики каких-то видений, которые не имеют для просто на

них смотрящих никакого смысла. Видения конкретных знакомых людей и

родственников возникают из-за того, что энергетические слои этих лю-

дей, окружающие больного при помощи образного мышления создают полные

или неполные зрительные их образы или посредством голосов сообщают ему

ту или иную информацию мне от их имени или ту, которой они обладают в

жизни, что убеждает больного в реальном присутствии этих людей. Расши-

рение сознания, к которому неизбежно ведет психоз, дает ему ощущение

'мира в себе', и наоборот, его ощущение себя в центре событий. По

крайней мере тех, что протекают в его психике в ходе развития психоза.

Когда вы видите на себе полевой филиал, например, Андрея, который от-

носится к вам так же, как и к себе, к этому филиалу вы будете отно-

ситься так же, как к самому Андрею, т.к. то, чем вы относитесь - ваше

внимание и этот филиал - это одно и то же.

Вечерами, когда я ложился спать, по утрам иногда, и когда я ло-

жился и в течение дня, в моей груди в районе сердца происходило ка-

кое-то 'перещелкивание' полевых тяжей, присоединяющихся к сердцу. Та-

кое происходило и в психозе и тогда те переживания, которые несли они

мне, я относил на счет сопереживания с теми людей, эманации которых

несли эти тяжи. Чувства сопереживания с теми людьми эти тяжи несли и

сейчас. Только опыт прошлого - попадания в больницу - направлял мою

мысль на то, чтобы я не утверждался в этой мысли, несмотря на то ре-

альное чувство, которое эти перещелкивания несли. Сидя вечерами у те-

левизора, я замечал, что мое правое полушарие словно открыто во внеш-

ний мир через внутренний в направлении спины. Мое внимание, уходя в

его глубину не встречало на своем пути никаких границ. Ничего особен-

ного на своем пути я не видел кроме серой дымки и каких-то непонятных

очертаний, но все эманации, присутствующие в нем, несли живые эманации

Павитрина. Помимо этого, я чувствовал ткань правого полушария как бы

разбитой от психоза. Она выглядела 'измохраченным' полем брани. Но те

эманации были свежими, реальными. Их реальность продолжала оставаться

такой, что любое, малейшее движение в полушарии я мог относить на счет

Павитрина.

Тогда в себе я чувствовал и то, как сейчас вижу живут люди, счи-

тающие свою жизнь стоянием на ногах или самостоятельностью. Я периоди-

чески чувствовал, что вишу где-то в своем теле в вечности и в прост-